Клаустрофобия души. Gun Gun

каждого иммигранта своя история. Несколько часов полета меняют не только географические координаты вашего местоположения, но и вашу личность, будто вы попадаете в новое измерение, но понимаете это не сразу. Вы начинаете совершать поступки не свойственные вам ранее. То же самое вы наблюдаете и от людей хорошо вам знакомых из прошлой жизни. Вы кажетесь себе другим, понимая, что вы – это вы. Происходит некое раздвоение личности, которое вы чувствуете и в себе, и в других. Это странное ощущение. Со временем оно проходит, и вы даже забываете об этом. Но кем вы становитесь при этом, тоже не понятно. Может быть, кем-то третьим. И в этом кроется опасность: можно получить не ту работу, не тех друзей и в конце концов не свою жизнь. Володя ехал в Америку с наполеоновскими планами, чаяниями, какими-то виртуальными вариантами жизни с чистого листа. Когда он переехал в Штаты, у него уже был немалый опыт жизни заграницей, в Европе. Все там начиналось не так уж и плохо. Во всяком случае лучше, чем у многих, кого он знал. Правда, конец оказался головокружительным штопором.

      Ему было уже под сорок, когда – да здравствуют "Одноклассники" – его нашли счастливые грехи молодости: бывшая подруга объявила ему, что у него есть взрослая дочь. Надо сказать, что Володя как-то удачно проскочил возраст, когда люди женятся, поэтому эта новость его не только ошарашила, но и растрогала. Он плакал и сам не понимал от чего. Фотография взрослой дочери не оставляла сомнения, что это его ребенок. Он всем показывал это фото и все действительно поражались схожести с Володей. Его поколение – это поколение последних романтиков. Он, конечно же, был из этой когорты, более того – идеалистом. Поступок жениться выглядел для помнивших его товарищей, к тому времени уже преодолевших бракоразводные процессы, признаком благородства. Свадьбу сыграли на родине и "молодые" уехали во Францию. Говорят, что в то время он выглядел ухоженным и упитанным. Его небогатая шевелюра стала еще беднее, но трехдневная, тщательно поддерживаемая небритость, придавала ему налет богемности, а берет, съехавший на бок и старомодный плащ из секонд-хенда, делали его похожим на бывшего участника французского Сопротивления. Семейная жизнь явно шла ему впрок. Как вдруг случилось то, что обычно бывает в плохих фильмах: жена ушла к другому, более успешному и богатому, а проще – к своему начальнику. Неожиданно и быстро.

      В тот злополучный день, накануне Рождества, его шеф позволил ему уйти с работы раньше обыкновенного, и он отправился в торговый центр присмотреть подарки жене и дочери. Прикидывая, что купить, он поднимался по эскалатору торгового центра. Навстречу ему сверху плыл сплошной пестрый поток людей. Он купался в своем теплом уютном мирке, никого не замечая, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. И вдруг что-то заставило его всмотреться в лица людей, спускающихся на эскалаторе. Это была его жена. Он чуть было не крикнул ей, но потом решил подождать, так как она была еще слишком высоко. "Вот это сюрприз! – подумал он. – Когда будет ближе, я ее позову". Неожиданно жена обратилась к рядом стоящему высокому брюнету, тот что-то ответил ей, она улыбнулась