Особенно мне запомнилась одна история. Из всех историй, касающихся этого дома, я люблю ее больше всех.
Мой прадед был младшим сыном из довольно богатой семьи, которая жила в маленьком немецком городке возле Баден-Бадена. Вот я говорю, что эта семья была из Баден-Бадена, но это не совсем так. Дед Ханса переехал туда из Стокгольма, когда женился на немке. Ну, переехал и обосновался на новом месте. Казалось бы, и его потомкам жить там да жить. Но не тут-то было.
Думаю, что Ханс Бергстром был весь в деда – не любил сидеть на одном месте. Его родители прочили ему карьеру по духовной части, но он отказался и решил искать приключений в Америке. Совсем молодым парнем, возможно, на несколько лет моложе, чем вот вы, он сел на пароход и отправился за океан без разрешения родителей, даже не сообщив им о своем отъезде. Знала лишь его старшая сестра, но и она молчала, пока не прошла неделя после отплытия парохода.
Ханс прибыл в Пенсильванию и нанялся к конезаводчикам. Надо сказать, еще в Германии он получил хорошие навыки по уходу за лошадьми. Так вот, он берег каждый цент и упорно шел к своей мечте – купить собственные конюшни и вывести лучших лошадей, каких не видели ни Старый, ни Новый свет.
Со временем он купил эту землю и построил маленький дом на западном краю участка, там, где теперь фруктовый сад. Он был уверенный в себе парень, даже дерзкий, и не сомневался в своем будущем успехе. Своим родным он написал письмо, убеждал приехать к нему сюда, но откликнулась лишь его старшая сестра Герда. Она была незамужняя, очень разумная и правильная, но тут не побоялась немножко рискнуть.
И вот Ханс отправился в Нью-Йорк встречать сестру. Эта часть истории мне всегда нравилась больше всего. Когда он приехал в порт, в пункт приема иммигрантов, он увидел группу мужчин, которые возбужденно переговаривались и размахивали руками, как бывает всегда, когда люди спорят. Всегда совавший повсюду свой нос, Ханс толкнул одного парня локтем и спросил, что там происходит.
– Да вон там девчонка, – ответил ему парень. – Говорят, она торчит тут уже три дня.
– Я слышал, что неделю, – вмешался другой.
Первый пожал плечами.
– В любом случае они хотят убрать ее отсюда. Но пока не знают, что с ней делать.
Заинтригованный, Ханс пробился сквозь толпу и обнаружил там девушку, такую хорошенькую, каких он в жизни своей не видел. Да, у нее был усталый вид, но она – я видела ее портрет – с ее зелеными глазами и каштановыми волосами показалась ему неземным видением. Она сидела на новеньком футляре швейной машинки с ножным приводом, скрестив лодыжки, чинно сложив на коленях руки и гордо вскинув подбородок, так, словно восседала на троне. У ее ног стояли два больших дорожных чемодана. Рядом три человека в мундирах спорили насчет ее будущего,