Но с Юркой я была согласна. На ночевку следовало останавливаться здесь и сейчас. Чтобы не создавать лишней темы для дебатов между Татьяной и другом, я проговорила спокойно и внушительно, глядя на подругу:
– Сама знаешь, в горах темнеет быстро, оглянуться не успеешь, а уже кругом будет темнота, хоть глаз выколи. А мы сейчас, пока еще есть немного времени, соберем дрова для костра, сварим каши, расставим палатку, и ночь нам будет не страшна…
Думаю, Татьяна была со мной и так согласна. Просто немного вредничала перед Юркой. Нет… Точно, влюбилась, не иначе. В общем, мы занялись подготовкой к ночевке. Юрка достал из своих тюков спальник, и сказал, что он предпочитает спать под открытым небом у костра. Думаю, он просто проявил деликатность. Палатка-то была двухместной. И это его заявление, почему-то Таньку огорчило. Думаю, ей тоже захотелось провести ночь под открытым небом. Я только усмехнулась про себя, глядя на ее хмурую и немного разочарованную физиономию.
Ночь напрыгнула на нас, словно притаившийся за углом бандит, неожиданно и резко. Еще мгновение назад, заснеженные пики гор горели алым закатным светом, словно маяки, указывающие дорогу усталым путникам, и вдруг, в одночасье, сумрак затопил все вокруг, словно внезапно нахлынувший потоп. Прохлада окутала нас своим плащом, но возле жарко горящего костра, это было не очень чувствительно.
Я занялась приготовлением каши. Для этой цели Юрка вырезал мне из ветки яблони палку, наподобие ложки с большим черенком. Ослика на ночь разгрузили, и привязав его к длинному поводу, пустили пастись. Без привязи эту упрямую скотинку оставлять было нельзя. По своей бродяжьей привычке он мог убрести Бог знает куда. Ищи его потом по всем горам! А мы уже (точнее, я) привыкла, что часть поклажи он тащит на своей спине.
Каша была готова, и мы сели ужинать. Почему-то, то ли от усталости, то ли окружавшей нас плотной стеной непроглядной тьмы, разговаривать как-то не хотелось. Противный осел, учуяв запах каши, плюнул на жиденькую травку и колючие кустарники, росшие вокруг, приплелся к костру и прямо у нас над головами принялся истошно орать. Мало того, что он напугал нас своими воплями до полусмерти, так еще, горы подхватив его крик, раздробили его на множество осколков и по склонам понеслось «А-а-а-а…». Словно в ответ, где-то далеко завыл шакал. Этот вой подхватило еще несколько его сородичей. В общем, какофония началась еще та, и эффект получился незабываемым. Чтобы утихомирить как-то животину, Татьяна, изредка опасливо поглядывая в темноту (хотя, с чего бы это?), выгребла из котелка остатки каши и выложила ее на ближайший камень. При этом, она недовольно ворчала:
– Все ослы, как ослы, травку едят, ну, в крайнем случае, кустики, а тебе, вишь, каши подавай!! Гурман, блин, нашелся…!
На самом деле, Танька была доброй, и всех бездомных кошек-собак привечала, кормила, лечила и все в этом