Но толпа промолчала.
Неожиданно Валеру окутал холод, это произошло очень резко, словно он вошел после бани в морозильную камеру. Он начал искать в кармане спички, но обнаружил, что карманов нет и одежда на нем другая – она слишком легкая, он ее почти не чувствует. И тут Валера все понял: это не сон. Он сложил все ощущения, звуки и воспоминания и, выдохнув, тихо сказал:
– Я мертв. Боже, упокой мою душу, – после чего склонил голову и замолчал.
Немного подумав о самых страшных вариантах дальнейшего бытия, Валера обратился к Нему – тому, к кому не обращался никогда. Он попросил помочь ему и его простить. И, вспомнив каждый свой проступок, всех, кому насолил, он попросил и тех людей, кому за годы своей жизни сумел навредить, простить его. И слеза скатилась по его правой щеке.
– Уже прошло много времени, и должно что-то случиться. Я должна, просто обязана проснуться! – кричала Саша в пустоту, рыдая и закрывая глаза ладонями. Она замерзла, но холод, тьма и гул не отступали.
Надежда на то, что это всего лишь сон – страшный, очень реалистичный сон, – не покидала. И едва только Саша находила в себе силы успокоиться, как через мгновение ее вновь охватывал приступ паники, и она снова кричала и ругалась как никогда. Она махала руками, как одержимая. И вдруг Саша замерла.
– Что-то поменялось… – тихо прошептала Саша.
Гул голосов пропал, на душе у Саши воцарилось спокойствие, страх и паника исчезли. На ее лице появилась легкая улыбка – такая же, что была, когда Саша в тот майский день шла по той самой улице. Светило солнце, цокали каблуки по тротуару, а дома ждала мама со свежими блинами, и запах от них стоял на весь двор. Мама сидела на кухне и высматривала в окошке дочку, которая вот-вот должна прийти.
Молодой, но уже достаточно опытный милиционер Николай, прибывший на место ДТП, долго стоял над трупом и разглядывал в документах лицо симпатичной двадцатилетней девушки. Но на асфальте сейчас его взору предстала совсем другая картина: некогда красивое личико было изуродовано большой кровавой гематомой с левой стороны, и она была настолько ужасна, что смотреть на нее было невыносимо.
– Видать, ты не посмотрела по сторонам и вышла прямо под этого «монстра», бедная, – хрипло и очень тихо сам себе сказал милиционер. Он дождался, когда специалисты сделают снимки лежащего тела и напишут протокол, а затем повернул ее голову так, чтобы той страшной гематомы не было видно. – Да-а-а, тяжелым будет этот день.
Придя утром на работу в свой участок, он чувствовал: что-то пойдет не так. Возможно, сработала интуиция, или это был знак. Избежать своей работы только потому, что ему кажется, будто что-то не так, конечно, не получится. И вот – в чудовищную жару, под лучами яркого солнца – капитан смотрит на мертвую девочку. Его пот просачивается через голубую рубашку, ему очень жарко, но он не обращает на это внимания – все это мелочи по сравнению с тем, что произошло на злосчастном перекрестке. Уму непостижимо – столько смертей, столько крови, она медленно