Парень оживился:
– На карте? А сколько у вас на карте?
– Две тысячи, – призналась я.
Лицо парня приняло безразличное выражение.
– В принципе, если вы сбегаете до банкомата, мы можем и подождать. Если хотите, подружку с нами оставьте. Даём вам десять минут. Время пошло!
– А где тут банкомат?
– Как из арки выйдете, через дорогу отделение Сбербанка.
И я побежала. С каждым шагом я увязала всё глубже в какую-то беду, но остановиться и подумать времени не было. Надо доказать, надо отменить…
У банкоматов выстроилась очередь. Но я онемела, не могла попросить пропустить. Ждала.
Сняла, припустила обратно… Светофор, проклятый светофор, никак не перейти…
Когда я вернулась к павильону, на месте стояла одна Алёна. Ни парня, ни тётки не было. Продавцы понемногу сворачивали свои лотки. Толпа куда-то схлынула.
– Таня! – воскликнула Алёна. – Они ушли! – И посмотрела на меня с таким отчаянием, как будто я лежала с переломанными ногами под колёсами автомобиля.
– Ушли… – тупо повторила я.
– Прости меня! – жалобно прошептала Алёна.
– Ну что ты… Это я…
– Таня, Таня, что же ты теперь будешь делать…
Я не представляла, что буду делать.
Мы направились к метро.
В пути молчали. Алёна стала свидетелем моего позора и моей глупости, и говорить с ней не хотелось: глядя ей в лицо, я не могла ни на минуту позабыть о случившемся. Вот уж вступила с Питером в товарно-денежные отношения, вступила так вступила…
Что делать? Ужас был не в том, что я не проживу на две тысячи оставшиеся дни и не смогу купить обратный билет. А в том, что придётся как-то объяснить маме, куда я дела деньги. Сказать правду? Мама убедится, что дочь идиотка. Соврать, что потеряла? Растяпа. Спустила на тряпки и развлечения? Но откуда взять хоть какие-то тряпки? Из питерских сувениров у меня в руках были только восемь стопок, и на двадцать тысяч они явно не тянули.
Как выкрутиться?
На периферии сознания замаячила мысль о папе. Что если попросить деньги у папы? Он пришлёт, и… маме просто можно будет ничего не говорить. Можно будет вернуть ей папины деньги вместо тех, что были у меня с собой… Но сможет ли папа прислать столько же? И смогу ли я набраться дерзости и вообще об этом попросить?
До общаги мы добрались, когда уже темнело.
Дядя Володя сразу заметил наши похоронные лица и учинил допрос.
Ох, девочки, девочки… – качал он головой. – Ладно, что сделано, того не воротишь. А может быть, и воротишь… – хитро улыбнулся он. – Чувствую, пора звонить Батору!
– Дядя Батор! Дядя Батор! – расцвела Алёна.
И через час мы уже садились в машину к дяде Батору и мчались по вечерним улицам Петербурга.
Дядя Батор оказался земляком и другом дяди Володи. К тому же он имел какие-то связи в бурятской мафии и мог за один вечер вернуть мои двадцать тысяч. Я воспрянула духом.
Мы