В сгущавшемся мраке Дилан заметил со стороны кормы слабый желтый свет. Мальчик улыбнулся, осторожно подобрался к собранной мамой сумке, где по-прежнему лежал нетронутый обед, и достал пустую банку. В этот миг на плечо Гарольда упала капля. Он недовольно посмотрел на дырявый, как решето, потолок дока и увидел, как нахмурилось небо.
– Думаю, на сегодня достаточно, – обратился Гарольд к сыну и положил молоток на кучу досок.
– Уже пора? – посетовал мальчик. – Ведь еще совсем рано!
– У нас впереди еще много дней, дружок… Надвигается гроза, и мне вовсе не хочется, чтобы мы здесь застряли.
– Подумаешь, немножко побрызгает! И вообще, еще не стемнело, я не успел поймать светлячков, – отвечал сын, махнув пустой банкой в сторону кормы.
Гарольд перевел взгляд туда, куда показывал Дилан, и увидел желтоватое сияние светлячков, копошащихся среди досок. Он вздохнул и вновь озабоченно посмотрел на небо.
– Ладно, еще часок – и домой!
Лопнувший стальной трос кнутом хлестнул по деревянному фасаду, и земля под домом будто вздрогнула и сжалась, окончательно оторвавшись от сада и осев вниз больше чем на метр.
Оставшиеся тросы, натянувшись до отказа, все еще держались.
Метрах в тридцати под домом бушевали волны, раз за разом атакуя пористую, изъеденную солью и ветром скальную стену. Лопнули еще два троса.
Под утесом разверзлась гигантская трещина, и в нее с мягким шипящим звуком съехал целый фрагмент скалы. Его тут же поглотили волны, яростно лизавшие подножие обрыва.
Под очередным натиском ветра четвертый и пятый тросы оторвались в месте крепления, и огромные стальные заклепки полетели в воздух, словно запущенные гигантской рогаткой. Пол гостиной превратился в крутой склон, по нему заскользили диваны. Под весом мебели дом накренился еще сильнее, все горизонтали встали дыбом, превратившись в вертикали. Казалось, в этот миг мир застыл, как ледяная скульптура. Лишь слышен был стук дождя по разбитой черепице кровли и доскам фасада – тот же самый стук, с каким капал дождь на дырявую крышу старой верфи, где Гарольд с сыном работали в тот вечер. Черные грозовые тучи, зародившиеся много лет назад, окутали весь остров траурным покровом, а громовые раскаты неумолимо подходили все ближе и ближе.
– Надень, Дилан, – Гарольд протянул сыну старый желтый дождевик, размеров на десять больше, чем требовалось.
– А ты, папа?
– За меня не волнуйся, я привык к сырости.
Они бегом рванули к пристани; желтоватое сияние светлячков в банке помогало им находить дорогу. Дождь лил все сильнее, яростным ветром с моря лодку било о мостки и мотало из стороны в сторону, обдирая борта. Гарольд сначала помог забраться в лодку Дилану, почти утонувшему в своем огромном дождевике, затем отвязал канат, спустился к сынишке сам и, не теряя времени, схватился за весла.
По мере того как суденышко удалялось от бухты, дождь и мрак усиливались,