– Я так привыкла, – вздохнула я виновато.
– Да уж вижу… но это в общем-то и неплохо. Только учти: пока уму-разуму не наберешься, внимание к себе не привлекай. Иди полями. Попутчиков избегай. Лучше издалека подмечай, кто где едет, и в сторону сразу уходи, пока не поймешь, с кем можно рядом пройти, а с кем нельзя. В разговоры не вступай, даже если предложат. На встречных прямо не гляди. Запомни: лучше мухой над лугом пролететь, не потревожив чуткий сон охотника, чем промчаться мимо него гордым оленем и получить стрелу в бок. А наши девки так, как ты, не ходят. Первыми разговоры не начинают – не положено. И не смотрят в упор на встречных – прыснут по сторонам и очи опустят. А коли при муже, то и того меньше: муж, если заметит, и по хребтине может вытянуть. Так что не вздумай норов показывать. Поняла?
– Тогда мне лучше вообще топать одной, – насупилась я, сердито сверкнув глазами. – И лягушками питаться по пути, чтобы с голоду не помереть.
– Не сможешь, – сурово припечатала меня ведьма. – Не лесной ты человек. Не приучена.
Вот же засада! Но и это – сущая правда: не приучена я к лесу. Так, краешком когда-то коснулась вольной жизни, консервами да кашами в котелке попиталась, но не больше. А на самом деле сомневаюсь, что долго протяну без хлеба и соли. Или без хорошо прожаренного мяса. Но в деревни пока нельзя: засекут меня с моим-то ростом да при моих привычках. И кота не знаю, куда деть. Вдруг подставится? Или меня под эшафот подведет? Одно хорошо: еды Айна мне в достатке дала. Даже не знаю, себе оставила ли? Правда, едва я заикнулась спросить, милая старушка так свирепо зыркнула, что я от неожиданности чуть язык не прикусила. Вот тебе и бабушка – божий одуванчик. Вот тогда-то я и поверила, что она ведьмой не случайно зовется – в ее глазах такая сила вдруг мелькнула, что даже мне, выращенной на хитроумных страшилках и телевизионных ужастиках, стало изрядно не по себе.
Больше я ни о чем не спрашивала и молча брала все, что давали. Поэтому стояла сейчас, слегка пошатываясь под непривычной тяжестью немаленького мешка и с тоской думала о том, что запас продуктов придется беречь до последнего. Где я потом еще достану? В трактирах много не купишь – разоришься. Денег почти нет. А идти-то далеко. Разве что охотой как-то промышлять?
Я машинально потрогала свое единственное оружие – старый бабкин нож, которым она еще вчера резала подсохший, недельной давности хлеб из какого-то местного злака. Нож относительно короткий, с мою ладонь, заточен лишь с одной стороны и прилично туповат. Но дареному коню, как говорится… ничего лучше у Айны не было, а мне сейчас и такой нож – поистине царский подарок. Не говоря уж о том, что запасов соли она мне отсыпала столько, что на месяц хватит.
Ладно. Пора, что ли?
Я тяжело