– Как честный человек, я обязан на тебе…
Продолжение фразы услышала лишь Акулина. Его нещадно заглушали тяжёлые товарняки наглой лжи. Зато от их мелодичного грохота шпалам и рельсам персональной, а затем и галактической, нейронной системы стало легко и отрадно. В приоткрытое окошко неизбалованного машиниста влетел с заплёванной насыпи грязный окурок. Пойман, раскурен до состояния признания в любви.
– А ты, к сожалению, не так глуп! Хорошо, предложение принято. Кандидат в невесты обещает подумать. А сейчас милый, добрый волшебник Морфей проводит тебя в своё сказочное царство. Он покажет тебе комедию абсурда. Заучи фильм, чтоб от зубов отскакивало. Поскольку он и есть героическая прошлая жизнь изворотливого дипломата Терри. И помни, пока ты мне нужен, я тебя не брошу.
Осмелевшая синичка доверчиво вспорхнула на широкий подоконник. Облупившаяся, вздыбленная волнами краска непонятно какого цвета. Нотный лист с портретом прекрасной незнакомки в правом верхнем углу и неуёмной пляской смешных закорючек. Отцовская пепельница с парой мятых окурков. И ни одной крошки. Выходит, птичку привело любопытство. Изучив обстановку, она пристально смотрит в глаза другу: мол, как дела? что новенького? я соскучилась. Терри в ответ берёт скрипку. Инструмент, руки, мысли неожиданно детские.
«Она мне приснилась. Я так её услышал. Оцени, пожалуйста, только не льсти».
Смычок вздрогнул. Наш герой испугался собственного голоса. Неужели он снова ребёнок? Но теперь совершенно другой, разумный, дисциплинированный, тонко чувствующий. Вкусы и характер изменились, точно попал в чужое тело, присвоил чужую жизнь. Заново, на чистовик…
Глава 3
Большие перемены
Мы знаем великое множество историй про людей, проснувшихся на шатком и скользком троне славы. В сравнении с нашим героем несчастные знаменитости – маленькие детки, случайно поверившие в глупые сказки взрослых прохвостов. Терри оторвался от погони украденных воспоминаний в шикарном дворце. А гостиница, в которой он уснул, отныне считалась его загородным домом. На спинке кровати, вырезанной из редчайших пород земного дерева, злобно юродствовала табличка: «Ложе из покоев Карла Великого». Благо, опровергнуть или подтвердить сие бесстыдство не сможет никто и никогда.
На ажурном столике из арктурианского малахита, инкрустированного золотом, несли службу бриллиантовые вазочки, графинчики и бокальчики с диковинными напитками и фруктами. Если верить ощущениям, несли они её в тартарары. О боже, как хотелось швырнуть подушкой в неправдоподобное великолепие, футболить его и растаптывать, размазывать по аквамариновой спальне. Но взяла верх нищенская привычка не трогать то, что дорого стоит. Берилловая люстра под потолком, подобным родному небу, пропела птичьим хором:
– Доброе