– Слушаем меня, – начал инструктаж Адлер. – Каждый контролирует свои 90 градусов. Пока будет идти ремонт, смотрим по сторонам. Если что-то увидите – сообщайте. Если вам не здоровится – сообщайте. Не геройствуйте. Если успеем засветло, можем осмотреть территорию. Никто не ходит поодиночке! Вопросы?
– Нет! – все в один голос ответили.
– Тогда выходим. Надеть противогазы!
Железные двери со скрипом начали подниматься, солдаты зарядили пулемет, все были наготове. Все шли медленно, контролируя каждый свою сторону. На улице было пасмурно и холодно. Они вышли на перекресток, где была одна из камер наблюдения. Она была на карнизе дома. Энигма залез на фургон и начал осматривать её.
– Командир, уровень радиации низкий и ветра нет. Разрешите снять противогаз или респиратор надеть? – спросил один из бойцов.
Адлер промолчал, но потом посмотрел на свой счётчик.
– Ладно. По первой команде наденьте, – дал добро Бойзен.
– Готово. Идём дальше, – констатировал Энигма, закончив ремонт этой камеры.
Все сняли противогазы и пошли по улице вниз. На повороте была ещё камера, но она работала. На главной улице был затор из остовов машин. Левая часть дороги была свободнее, поскольку её использовали торговцы для проезда. Следующая камера находилась выше по улице. Эта не работала. Её пришлось снять и разобрать.
– Эта сломана. Её надо менять. Кто-нибудь проверьте, провод цел, нигде не перебит?
Один из бойцов отправился осматривать линию. Энигма сел на землю и начал разбирать камеру.
– Ты надолго?
– Нет. Адлер, ты говорил, что жил здесь?
– Да. Выше по улице, по которой торговцы передвигаются.
– Ты давно был здесь? Ты вообще посещал свой дом?
– Ага. После катастрофы я выбирался со станции и ходил в дом. Забрал некоторые вещи и больше не возвращался.
– Тяжело вспоминать?
– Нет. Да и вспоминать нечего. Эта квартира была не моя, а моих родных. Они жили за городом. А я тогда только устроился на работу в отделение полиции и дома почти не появлялся. Я всё время уделял работе.
– Здесь здорово было, наверное.
– Я не обращал внимания. Просто делал свою работу. Я до войны почти нигде не был. И хоть, когда началась война, мне было 25, я смутно помню тот мир. Было детство, юность, но у меня была мечта стать полицейским и быть на страже порядка и народа. И я делал всё, чтобы исполнить её. Мой отец служил в Штази, он обучал меня многому, а я брал с него пример. Я столько сил отдавал тому, чтобы добиться цели, что не смотрел на окружающий мир. И вот теперь мир уничтожен, а мне нечего о нём рассказать.
– Как думаешь, сейчас нужно ли изучать иностранные языки? Ты знаешь итальянский, но как думаешь, он пригодится?
– Я ещё немного знал английский, но да, выучил ещё до войны итальянский, владею им как немецким. Мама знала его и меня обучила. Но думаю знать нужно. Ведь …
Внезапно прозвучали выстрелы. Все сразу насторожились. Бойца, что проверял линию, видно не было.
– Это