– О горе! О ужас! Весна! Миллион кокош! – Рыжераф на заплетающихся копытах удаляется с взлётной поляны.
Я подхожу к раздражённому аисту-перевозчику. Перед ним расстелена застиранная пелёнка с траурным кантиком – она для меня, и горячий ветер саванны успел припорошить её горячим песком, пока аист и стоящие чуть поодаль медоедка Медея и гепард Геп, мои провожающие, меня дожидались.
Возмущённая аистесса со встопорщенными перьями подлетает ко мне:
– Это просто безобразие, самка! Ещё минута, и мы бы сняли вас с рейса и улетели.
– Что ж ты, детка, не пришла на минуту позже, – тихо говорит Геп.
Никогда ещё я не слышала, чтобы его голос звучал так печально. Его хвост, обычно нагло задранный к небесам и игриво подёргивающийся, как будто он дразнит Манго Богов, сейчас обвис, и кончик волочится по песку. Похоже, он и правда грустит, что я улетаю.
– Да что вы всё пишете, что же это такое?! – кудахчет аистесса, как курица. – Немедленно перестаньте писать и ложитесь на спину на пелёнку!
Я защёлкиваю свой коготь.
12:45
Я потёрлась носом о сухой и горячий, как камушек на скалах, нос Гепа – невинный дружеский жест на прощанье – и услышала, как в Гепе включилась шестая громкость блаженства. Не помню, чтобы раньше в нём такое включалось, когда мы по-пацански тёрлись носами. Потом я легла на пелёнку, аистесса принялась меня пеленать, и прибор гепардового внутреннего блаженства отключился так быстро и резко, как будто вышел из строя.
– Послушай, Геп. Я хочу, чтобы ты стал полиции каракалом, – сказала я.
– Твоим напарником? – с надеждой уточнил он.
– Нет, ты должен занять моё место. Я хочу назначить тебя преемником.
– Спасибо, не надо, – он помрачнел ещё больше.
– Но это же на благо саванны! Я не знаю никого, кто справится с этой должностью лучше тебя. Я вынуждена бросить на середине интереснейшее дело о фальшивококошниках. Вот здесь у меня вся информация по этому расследованию, – я протянула ему пальмовые листы со всеми своими заметками.
– Нет, детка, я не коп. Это не моё.
– Не пытайся замять это дело, полиции каракал! – заголосил Попка и, оставив выпь-пассажиров без развлечений, просеменил к нам.
Щёчки его, и без того всегда воспалённые, раскраснелись ещё больше, как будто под пёрышками на щеках у него были горячие угольки и ветер саванны прилежно их раздувал, поддерживая внутренний пыл.
– Это ж мало того, что ты не справилась с запутанным делом о фалькокошах и бежишь от позора! Эй, все слышали? Полиции каракал мало того что не смогла раскрыть преступление и бежит от позора! Так она ещё пытается подговорить своего дружка её подменить и спустить это дело на тормозах! Попка не дурак, Попка диких кошек видит насквозь!