Вампиры и другие фантастические истории. Барон Олшеври

Хомзе сохранились и образцы автобиографической прозы, объединенные общим заголовком «Давно прошедшее время». На страницах этих набросков, созданных около 1915 года, автор выступает в роли бытописателя, повествуя о традициях празднования Николина дня[46] в семье Молчановых; в духе «натуральной школы», но с большой долей юмора в изображении не массового, а исключительного, курьезного в жизни, рассказывает о чудаковатом троицкосавском старике «дедушке Макарьине», страдавшем болезненной страстью смешивать разные крепкие напитки и проверявшем «безвредность» полученных смесей на учителе местного уездного училища, «наигорчайшем пьянице»; вспоминает мельчайшие подробности далекого, многотрудного и опасного в те времена путешествия из Петербурга в Кяхту и обратно, пришедшегося на зиму и весну 1895 года. Маргарита Альбертовна Беклешова, сопровождавшая мать в памятной поездке, много лет спустя написала следующие строки: «Я была еще достаточно мала, чтобы сознавать различные опасности, но теперь считаю, что мама была исключительно храбрый человек, так как шла иногда на такой риск, на который не решился бы и мужчина».

      По словам Алексея Владимировича Хомзе, эти произведения передают живые исторические картины, повседневную ткань той жизни и раскрывают стойкий характер писательницы, ее поучительное самообладание и стремление думать, а не действовать по эмоциональному порыву.

      …

      Помимо прозаических сочинений до наших дней дошли также гранки созданной Екатериной Николаевной злободневной песенки о благодушном китайском мандарине (напоминающем гоголевского Манилова), которую царская цензура запретила печатать «как заключающую в себе намек на злоупотребления административной власти в России»[47].

      Считаем уместным познакомить читателей с полным текстом песенки, тем более что публикуется она впервые.

ЧУН-ЧИН

      Жил-был в Китае мандарин

      По имени Чун-Чин.

      Он назначал секретарей

      Над областью своей,

      А сам ел пряники с вином

      И спал на ложе золотом.

      Пой, лира, пой ему хвалу,

      Пой славу Чун-Чину!

      Он области своей не знал,

      Да знать и не желал;

      Не выходил он никогда

      Из своего дворца;

      Весь день, раскинувшись, лежал.

      Пой, лира, пой ему хвалу,

      Пой славу Чун-Чину!

      К народу он не выходил:

      Он шуму не любил;

      Но знал обязанность свою

      И два раза в году

      К царю с подарками езжал

      И пятки царские лобзал.

      Пой, лира, пой ему хвалу,

      Пой славу Чун-Чину!

      Так жил невинный мандарин,

      Ловя за чином чин,

      И мира сладкого его

      Не нарушал никто.

      Сын Неба говорил: «Чун-Чин —

      Великолепный мандарин!»

      Пой, лира, пой ему хвалу,

      Пой славу Чун-Чину!

      Но не дремали уж зато

      Секретари