С другой стороны, с момента трагического прибытия этого самого поезда в Монжерон уже Розина не расставалась с мужем до той минуты, когда передала его в честные руки Серраля.
Вывод: если у Стефена и состоялась какая-то неприятная встреча, эта встреча произошла во время следования поезда из Ниццы до Монжерона. Но если же на протяжении этой поездки не случилось ничего такого, что пианист пожелал бы скрыть, значит причиной всех его несчастий является страшная рана; и в этой гипотезе кошмар – следствие расстройства его способностей.
Здесь снова вставал призрачный силуэт Спектрофелеса. Вероятнее всего, человек в белом был попутчиком Стефена. Разговаривал с ним? Что они сказали друг другу? Что он сделал с ее мужем? Из двух путешественников выжил лишь один, и этот выживший молчит, а расспрашивать его запрещено.
«Не досаждайте ему, пусть живет спокойной и легкой жизнью» – такой была настоятельная рекомендация доктора…
В таком мраке не взойдет никакая заря.
Однако Розина продолжала биться над этой загадкой.
Кошмар прошлой ночи – не первый, который взволновал больного настолько, что заставил его стонать. Но в другие разы Розина ограничивалась тем, что стучала по перегородке или же поспешно поднималась с кровати и находила, что Стефен проснулся от шума, очнулся от своего страшного сна. Будь она чуть проницательнее, возможно, многое бы поняла… И действительно, кто мог бы утверждать, что предыдущие кошмары отличаются от последнего по своей природе?
Несмотря на любопытство, Розина от всего сердца надеялась, что последующие события не дадут ей возможности это выяснить. Вернувшись домой, словно портрет в привычную раму, Стефен, по всеобщему мнению, должен был претерпеть самую благоприятную метаморфозу.
Вот хрустальные шары со снежинками, которые он любит видеть в уголке своего стола. На фиолетовом фоне большого абажура – веточка мимозы с шафранного цвета круглыми соцветиями, которая порадует его глаз. Рядом с сигаретами «Ричмонд» поставим для дорогого мужа пепельницу «Сатсума». В яванские курильницы для благовоний насыплем его любимую смесь из камеди и ароматной древесины…
Все готово. Квартира очаровательна. За окнами виден Люксембургский сад, уже начавший облачаться в нежную листву; Стефен может приезжать.
Теперь уж – как будет угодно Богу!
Нет смысла утомлять читателя, гоняя его, вслед за мадам Орлак, из Люксембургского