Но это – маленькая ложка мёда в огромной бочке дёгтя. Всё равно весь день придётся терпеть завывания прогрессивных во всех отношениях коллег о «проклятом кровавом режиме». Выслушивать рассуждения о том, что жить в стране, где на полках магазинов отсутствует пармезан и хамон, – невыносимо, участвовать в каких-нибудь популярных ныне мероприятиях по поддержанию корпоративного духа, больше похожих на сектантские обряды. И, ко всему прочему, стоически переносить командирские рыки бесноватого проджект-менеджера Давида.
Молчать, чтобы не попасть под раздачу, и выполнять не свою работу, а рисовать какую-нибудь муть. Что-то типа очередного интерфейса, который оказался не по зубам профильному дизайнеру. Или, того хуже, – править иконки предметов за девочками-аутсорсерами.
А что поделать? Я работаю в фирме, занимающейся разработкой компьютерных игр. На пожелания какого-то там концепт-художника высокому начальству плевать. Умеет рисовать – значит, можно затыкать им все дыры, и никого не волнует, что это не его специализация.
Надоело – сил нет! Вот только зарплата меня в этой конторе и держит. Ну да ладно, разбавлю эту рабочую рутину вдумчивой подборкой компьютерного железа. Закажу онлайн, а по пути домой заберу из магазина. Но перед этим нужно будет поспрашивать наших компьютерщиков на тему ноутбуков…
В квартире родителей, в которой я вырос, царила приятная тишина. Вернулся я сюда сразу после того, как мой паспорт заклеймили штампом о разводе и Ленка, вильнув на прощание хвостом, покинула мою берлогу. Бывшей жене так и не удалось отжать у меня жильё, несмотря на все старания её хахаля-адвоката. Что вообще-то не удивительно, если знать из какой структуры был человек, защищавший мои интересы в суде.
За приоткрытым окном гудела сотнями автомобильных двигателей ночная Москва, знакомый с детства вид на крыши усеянных горящими окнами панельных коробок – притягивал, навевал ностальгические воспоминания. В соседней комнате мерно тикали напольные часы – раритет советской эпохи, на кухне капала из вечно текущего крана вода. С забитых книгами полок молча взирали на потомка фотографии отца, двух дедов и прадеда по отцовской линии. Все в военной форме и при погонах, казалось, они осуждали меня – непутёвого отпрыска, отказавшегося в конце девяностых годов отдать свой долг Родине. Да и вообще порицали за тот жизненный путь, который я для себя выбрал.
И предки обязательно сказали бы мне об этом, будь кто-нибудь из них ещё жив. Ведь гордиться-то мне, тридцатилетнему лбу, вообще-то нечем…
За стеной в родительской спальне тихо бубнил телевизор. Я приобрёл его примерно полтора года назад, а через пару дней отец попал на своей старенькой «Ниве» в страшную аварию