Самая крошечная из всех пересмотренных ими квартир, эта поражала изумительными лепными карнизами и потрясающими книжными полками. А чего стоили начищенные до блеска перила, полы из твердых сортов дерева, сияющий кафель! В общем, шик и блеск, призванные разить наповал. Им следовало уйти оттуда, как только они переступили порог квартиры, но Индия влюбилась в нее с первого взгляда. Голдейкер же хотел порадовать ее, в знак благодарности за все то, на что она пошла, чтобы сделать ему приятно. Вернее, чтобы сделать приятно его матери. В то время для него было крайне важно, чтобы Индия понравилась Каролине.
Что думали другие про его выбор спутницы жизни, Чарли совершенно не волновало. А вот одобрение матери было для него самым главным на свете. Индия позволила себе усомниться в этом, однако настаивать не стала. «Почему она была такой уступчивой? – задавался он вопросом. – Почему не пыталась спорить со мной?»
Впрочем, ответ на этот вопрос был ему известен. Все неизменно сводилось к желанию угодить Каролине. Невозможно было даже заметить перемен в самом себе, ибо стремление угождать этой женщине становилось частью вашего «я».
Чарли как раз размышлял об этом, когда в замочной скважине повернулся ключ. Голдейкер был в этот момент в кухне. Здесь он повесил на стену небольшую белую доску, на которой каждый день записывал свои дела.
Необходимость в ней возникла еще до смерти Уилла. Чарли был волонтером со стажем и, когда у него не было пациентов, оказывал людям помощь в любое время дня. Он выгуливал собак из приюта в Баттерси, работал на «горячей линии» для потенциальных самоубийц – чертовски удачная шутка, думал он теперь, – читал в домах престарелых газеты и книги пенсионерам со слабым зрением, помогал группе малоимущих подростков обрабатывать садовый участок на южном берегу Темзы.
Увы, вскоре даже на это ему уже не хватало сил. Одно за другим он забросил свои добрые дела. Когда дверь квартиры открылась и его окликнул голос матери, Чарли как раз стирал с доски последний пункт в списке.
Затем Голдейкер услышал шаги Каролины – та вошла в гостиную. Она увидит, что он спит на диване. Знай Чарли, что мать нагрянет к нему, он спрятал бы постельное белье. Увы, ей не понять, почему он не может заставить себя спать в кровати, которую когда-то делил с Индией. И вообще, пока Индия не забрала из квартиры свои последние вещи, он не осмеливался прикасаться ни к одной из них, ибо все они были полны воспоминаний о ней.
Чарльз услышал, как мать вздохнула и, окликнув его снова, направилась в сторону спальни. Он не ответил. Квартира была такой крохотной, что она обнаружит его в два счета. Чарльз уже водил толстой резиновой губкой по слову «самаритяне», когда у него за спиной раздался ее голос:
– Почему ты не ответил