Теперь же они научились сдерживать позывы второй ипостаси и даже создали резервации, куда уезжали каждый месяц на реабилитацию. Совет Муунгана утверждал, что динамика положительная, и некоторые обращенные баггейны не только могли контролировать жажду убийства, но и оказывались способными наполовину вернуть свою первоначальную форму.
Даже ютулы, для которых солнце было злейшим врагом, научились обходить окаменение, скрываясь в транспортных тоннелях под мегаполисом. Если так пойдет и дальше, они придумают какой-нибудь светонепроницаемый костюм или, что еще хуже, крем, и смогут навсегда избавиться от главной своей слабости.
Баггейны, ютулы… но не гианы.
– Госпожа, добро пожаловать в Муунган, позвольте, я заберу ваши вещи.
К Ирмине подошел статный молодой гиан с глазами цвета спелой сливы и поклонился.
– Где Хиск?
– Не знаю, госпожа. Вы первая, кого я дождался.
Ирмина обернулась к зданию квоты охраны. Если этот проклятый альв внушил ее слуге вернуться в Хаэкон пешком, она найдет его и заставит сожрать свои кишки.
– Найди мне Хиска.
Гиан поклонился, и Ирмина села на заднее сидение экипажа. Достала из сумочки ампулу, наполненную алой жидкостью и, сломав пломбу, выпила. Глаза, что на нервной почве потускнели, снова налились красным, а кожа подтянулась, окрасив щеки приятным румянцем.
– И еще кое-что, – сказал Ирмина, когда гиан сел за руль. – Мне нужна информация об одном альве по имени Сарандиэль. Выясни все, что сможешь.
– Да, госпожа.
ГЛАВА 19
Несмотря на то, что оформление документов в квоте безопасности границ Муунгана началось вовремя, к началу рабочего дня в Университете точных наук Сарандиэль все равно опоздал.
Если бы его спросили, как нужно поблагодарить строителей, что возводили квартал Точных Наук, он бы пожелал отрубить им руки. Ну, или в этом конкретном частном случае – крылья.
Ведь такой запутанный, неправильный и совершенно непригодный для бескрылых представителей кутан лабиринт мог создать только безумный ютул или не менее коварная сильфа.
Сарандиэль толкнул дверь, ведущую в научный корпус на семнадцатом этаже юго-восточной башни, и нос к носу столкнулся с мадам Гоглот.
Дородная ютула с кожей цвета жженого сахара и короткими недоразвитыми рогами была облачена в плотный брезентовый костюм. В прорези маски, не пропускающей ультрафиолет, нельзя было разглядеть ее лица, но Сарандиэль готов был поклясться, что оно светилось неподдельной радостью, несмотря на то, что одно крыло превратилось в камень, пригвоздив хозяйку к полу своей тяжестью.
– Доброе утро, профессор.
Сарандиэль изобразил улыбку и протянул ютуле руку, помогая подняться с колен на ноги. Тут же он заметил и брешь в костюме, из-за которой и произошло окаменение.
– Доброе