Мы ещё долго будем примерять на себя роли тех детей, что безвозвратно потерялись в реалиях взрослой жизни. Какими бы самодостаточными нам ни хотелось казаться перед самими собой – мы навсегда останемся ранеными детьми, готовыми расплакаться сразу же, как только им не дали желаемое или же, упаси бог, забрали любимую игрушку.
Сценарии всё те же. Вот только ценности игрушек давно изменились. Теперь мы всё чаще путали кого-то живого с неодушевлённым, кого-то незначимого делали центром своей вселенной, а того, кто по-настоящему был способен принести в жизнь что-то ценное и заставить душу встрепенуться, мы обижали и безжалостно растаптывали.
Ведь так было проще. Ведь это закономерность нашего несовершенного мира, не так ли? Кто-то когда-то разрушил в песочнице наш куличик, растоптав вместе с хрупкой конструкцией и наше чувство гордости за создание чего-то, а теперь и мы безжалостно уничтожали и ранили чувства тех, кто открыл нам своё сердце. Так мы доказываем себе, что в том обиженном ребёнке, всё ещё живущем где-то там, внутри, есть чувство гордости и самосохранения, забывая при этом лишь одну маленькую деталь – мы мстим не нашим обидчикам.
Нет. Мы разрушаем невинность совершенно непричастных людей. Мы уничтожаем чувства тех, кто мог бы нас окутать своим теплом и сделать лучше, чем мы есть на самом деле. В глазах этих людей мы были кем-то, кто достоин любви. Были… До момента, когда сами же и не разрушили возможность стать счастливыми.
Думаю, я не была готова повзрослеть в полной мере, ведь иначе мне пришлось бы принять всю пережитую боль, а не пытаться обвинить в первопричинах её происхождения разочаровавшее меня окружение.Та концентрация этого чувства, что растворена в моих венах, способна убить.
Мне действительно страшно посмотреть в лицо всему, что я закрыла за сотнями замков, ведь я не уверена, что в ком-то вообще может быть достаточно силы принять такую дозировку боли, что струится в недрах меня.
Моя душа не в состоянии смириться
с данной в этом рождении жизнью.
Я чётко понимаю свою принадлежность
к совершенно иному миру…
Миру, который ощущаю капиллярами
и к которому стремлюсь, поддавшись инстинктам,
вопреки здравому смыслу.
Появление мурашек на теле в очередной раз стало предвестником чьего-то незримого присутствия в комнате. Что ж, в последнее время ко мне зачастило сразу три гостя, и энергия каждого нащупывалась по-особенному. Этого товарища я любила чуть больше остальных, ведь он хотя бы не вызывал приступа головной боли.
– Опять ты… – устало выдохнув застоявшийся давящий воздух и, сжав переносицу, в этот раз я не испытала облегчения.
Чувство чьего-то присутствия заставляло меня постоянно защищаться, но это происходило скорее автоматически, чем интуитивно, ведь от этого навязчивого гостя не исходило ни капли агрессии. Он просто проникал в мой дом и, изучая его пространство