Победа ждёт всех впереди,
В тумане мировых безумств.
Творится всё в немой тиши
И это нашей жизни суть.
От муки пагубной души,
Нам никогда… не отдохнуть.
Кто в отношеньях заподозрит
Кто в отношеньях заподозрит,
Какой нибудь лихой подвох?
Да тот кто сам к такому косвен,
И входит в гильдию пройдох!
Вот так живëшь, ни зги не видишь,
Что там творится за спиной,
А где-то ведь плетут интриги,
Что тесно связаны с тобой!
С твоим глубоким пониманьем,
Безукоризненной любви.
Без натуральной филиграни,
Что осязается в дали.
Наступит время, ты узнаешь,
По чëм фунт лиха продают
И не твои, не божьи длани,
Уж не вернут былой уют.
Возможно станешь партизаном,
Иль отношения прервëшь.
Ведь жить не стоит тараканом,
Как и пасти живую вошь!
Решето
Неверье в бога, бранью не осудят,
Анафеме едва ли предадут.
Каких в России не бывает судеб,
Когда для правды выстроен редут!
А болтуны шныряют по знакомым,
Как будто оббегают Вифлеем.
Гора из слухов становясь весомой,
Себе не посвящает реквием.
Ползут куда-то связки аномалий.
Покой спонтанно выбит из седла.
Словесных много роздано регалий,
Из обсуждений вертится юла.
Наверное взошла звезда истока,
В хлеву младенца истины нашли
И замаячила церковная Голгофа,
Как достоверность божьего пути.
Всё впитано ближайшей молодёжью.
К своим знакомым вызван интерес.
Но факт увитый несусветной ложью,
Девичий увеличивает стресс.
Ну если даже, что-то там и было,
Какое дело людям до того!?
Не высохнут зловония чернила,
Раз рты для слухов просто – решето…
Да будут люди не в обиде
Да будут люди не в обиде,
Когда весна спускаясь к ним,
Несëт при зимней панихиде,
Один и тот же светлый дым.
Что застит им глаза туманом,
Из саркастической любви,
С которой правдой иль обманом,
Всегда пытается свести.
Такой весенний образ светлый,
С мечтами оперных забав,
Для двух полов, уже совместный,
Как горечь явственных приправ.
Он актуален для женатых
И тех, кто замужем, порой,
В своих явлениях отвратных,
Бывает истиной средой.
Как факт слепых уединений,
В квартирах или чердаках
И в недостроенных строеньях.
Часами или впопыхах!
Под фейерверки звезд искрящих,
Под сенью белых облаков,
Дневных часов, не настоящих,
В вагонах скорых поездов.
Потом