Мужчины в моей жизни появляются и исчезают. Меня на них не хватает. Меня хватает только на сына, отца, работу и дом. Я люблю свою семью. Я люблю чистоту в своей квартире. У меня просто физически нет времени и сил на мужчину. Мужчине нужно внимание, а этого я не могу дать. Это как ведро с водой. Если ведро полное, то больше не нальёшь. Сын, отец и дом – это и есть моё полное ведро. Я так думала. Но оказалось, что ведро только кажется полным. Оно расширяется кверху, и туда, где казалось, почти нет места, входит очень много воды. И Денис заполнял эту пустоту моего ведра. И постепенно оно наполнилось до краёв. Я даже познакомила его с сыном. Они поладили, им было интересно вместе, хотя они были совсем разные. Потом Дениса не стало. Не стало два года назад. Тимофею я тогда сказала, что страна отправила Дениса на высокий пост в другой город и назначила ему быть одному, чтобы не отвлекаться от работы. Тима даже переживал, я это видела. Но он поверил и был рад, что Денис так нужен нашей стране, нашей партии. Пусть так и будет. Пусть так и думает.
Денис… Его расстреляли. Делать это должна была я, потому что была его замом, а он был моим непосредственным начальником. Направить дуло автомата ему в грудь и нажать на курок должна была я… Но я знала, что не смогу. И знала, что даже сделай я вид, что заболела и не могу прийти на расстрел, на детекторе бы всё выявилось. Я не верила, что он мог быть замешан в шпионаже. По обвинению, выходило, что он помогал своему брату, работавшему в министерстве обороны, переправлять данные за границу. Я не верила. Сначала не верила. Первый раз я не могла поверить в правоту решения расстрельной комиссии. Потом, когда увидела тщательность расследования, показания Дениса и данные детектора лжи, я уже допускала такую мысль. Могло быть и так… Всё могло быть. Человек, каким бы близким он не казался, всегда останется сам в себе. Что бы он ни говорил, что бы ни делал, нам никогда не узнать его настоящего. Он может всю свою жизнь говорить правильные слова, совершать только правильные поступки, но то, что у него внутри – не знает никто. Почти никто. Даже у меня есть тайна, которую приходится скрывать. Даже у меня есть тайна, из-за которой я прихожу в ужас каждый год во время глобальной проверки. Ежеквартальные проверки на детекторе не страшны, там не углубляются в прошлое. Но раз в год мне приходится пить таблетку, которую где-то достаёт отец. Раз в год проходит часовая глобальная проверка. Моя тайна ужасна: мама на самом деле не умерла, а живет в Италии. Живёт ли, вот вопрос? Можно ли вообще выжить в том аду? Что там, на этом богом забытом Западе, творится? Бедная моя мамочка, в этой загранице нищета и войны, по телевизору постоянно показывают горы трупов, которые зарывают