Потухшая официантка равнодушно приняла заказ. Повторила:
– Бутылка коньяка пять звезд, пепси, икра, кальмары, палтус. – Поинтересовалась: – Один кушать будете или ждете кого?
– А можете, – придержал ее за руку опер, – показать мне чувака, который рыбой, икрой занимается? Я хорошую партию товара хочу купить, на материк вывезти.
– Не знаю я никого.
– Моя благодарность не будет иметь границ, в пределах разумного.
Дамочка скептично глянула на него и молча отошла.
Постепенно зал заполнялся. Бравые мореманы в черной форме или же в штатском, пришедшие сниматься профессионалки и честные охотницы за счастьем. Столик в самом углу занимали пресыщенные деловые с лишним весом. Клубы синего дыма – курили тогда все и везде – стали подниматься к потолку. По запаху табачок оказался сладковатый, виргинский – те, кому хватало денег на «Версаль – Челюскин», и на пачку американских сигарет лишний рубль находили. На эстраде грянул вокально-инструментальный ансамбль: «Все пройдет: и печаль, и радость!»[6]
На красавца Синичкина отдыхающие дамочки поглядывали с интересом: что еще за новый объект появился? Сосканировали его не только фемины, но и (ревниво) моряки, и (делано равнодушно) бизнесмены.
Официантка довольно шустро принесла заказ. Опер налил в рюмку коньяку, в бокал – пепси. Пригубил, запил, заел икрой.
Выпивать он не хотел, голова должна быть ясной, поэтому выплевывал коньяк в пепси – кто увидит. Но через язык и полость рта алкоголь все же в небольших дозах просачивался в кровь. На минуту появилась эйфория и мысль – нет, скорее, мечта, – что с заданием он справится одной левой и вскорости вернется в Москву к сыночку Пашеньке.
На контакт с ним вышли, когда палтуса своего доел и кофе дозаказал. Подсел верткий чувачок, по виду явная шестерка. Но глаз цепкий, приметливый, себе на уме.
Без спроса придвинул чистую рюмку. Плеснул синичкинского коньяка, махнул без закуси. Вопросил:
– Ты, что ль, икрой интересуешься?
– Ну я.
– Чего хочешь? Продать, купить?
– Купить.
– Какие конкретно рыбьи яйца желаешь поиметь? От кеты, горбуши? Нерки? Кижуча?
Синичкин знал, что горбуша – рыба самая распространенная и потому дешевая. Так и сказал вертлявому.
– Возьму икру горбуши.
– Сколько надо?
– Для начала тонну. С вывозом на материк.
– Куда конкретно?
– Извини, но меньше знаешь – крепче спишь. Я твоему боссу скажу, со временем.
– Ладно, парень, отдыхай.
Незваный гость встал из-за столика, благосклонно похлопал опера по плечу и исчез где-то в недрах ресторации, в сиреневом дыму и в мелодии шлягера, который наяривал ресторанный ВИА: «Море, море, мир бездонный, пенный шелест волн прибрежных!»[7]
А когда пришла пора расплачиваться, официантка тихо проговорила:
– Вас