Он попрощался и вышел. Он уже приближался к выходу, когда вдруг заметил в светлом прямоугольнике, в том месте, где коридор переходит в вестибюль, ту самую девушку, которую встретил тогда у пруда. Сансиро замер, ноги перестали ему повиноваться. В это время темный силуэт девушки отделился от воздушного холста – она сделала шаг вперед. Сансиро, словно завороженный, тоже двинулся с места. Сейчас они встретятся, и каждый пойдет своей дорогой. Девушка вдруг оглянулась. Но снаружи, в прозрачном осеннем воздухе, лишь слегка дрожала на ветру листва деревьев. В светлом прямоугольнике никого не было, никто не ответил девушке на ее взгляд, никто его не ждал. Сансиро шел, напряженно вглядываясь, стараясь запомнить каждую деталь ее фигуры и одежды.
Он не мог определить, какого цвета ее кимоно. Оно лишь напоминало ему расплывчатое отражение вечнозеленого дерева в университетском пруду. Волнистые линии вертикальных ярких полос то сходились, то расходились, то набегали друг на друга, то раздваивались, однако эта асимметричность не резала глаз. Чуть ниже груди кимоно перехватывал широкий пояс-оби теплых тонов. Такое впечатление, видимо, создалось благодаря преобладающему в нем желтому цвету. В левой руке девушка держала платок, свободные концы его развевались. «Наверно, шелковый», – решил Сансиро.
Между тем девушка снова повернулась лицом к Сансиро. Опустив глаза, она шагнула к нему, потом слегка откинула назад голову и посмотрела прямо ему в лицо. Красивые миндалевидные, очень живые глаза. Иссиня-черные брови и ослепительно белые зубы. Этот контраст произвел на Сансиро неизгладимое впечатление.
Сегодня лицо ее было набелено, но лишь слегка, с большим вкусом, так что белила не скрывали естественного цвета кожи. На щеках играл нежный румянец, словно их никогда не касалось палящее солнце. Лицо было чуть припудрено. Ее щеки и подбородок, без единой морщинки, были очень упругими и в то же время отличались удивительной мягкостью линий.
Девушка поклонилась. Сансиро был удивлен, что ему поклонился незнакомый человек. Но еще больше его поразило изящество, с которым это было сделано, та естественная грациозность, которой нельзя научиться. Девушка чуть подалась вперед – легко и плавно, как устремляется вперед влекомый ветром листок бумаги.
– Простите, позвольте спросить… – обратилась она к Сансиро, и он услышал ясный, звонкий голос, исполненный в то же время достоинства. Таким голосом, разумеется, не задают праздных вопросов, скажем, о том, созревают ли желуди в разгар лета. Но Сансиро не успел об этом подумать. Он сказал:
– Да, пожалуйста, – и остановился.
– Как пройти в пятнадцатую палату?
Это была та самая палата, которую Сансиро только что покинул.
– Вы ищете палату Нономии-сан?
– Да, –