Я сознание не потерял, ничего. Дымка прошла, я сразу глаза протер, смотрю: каски на голове нету. Ее потом нашли пацаны, каску эту, с такой дыркой в затылке нашли. Каска спасла. А так бы и головы не было. Вырвало, с меня сорвало. Я Макару говорю: «Макарка, живой?» Раз, так тряхнул, ну, я знаю, когда люди убиты, что там говорить… Не раз это, к сожалению, видел. Я его тряхнул, а он – кукла. Он еще маленький, весом небольшой. А отсветы, все горит, взрывается, это ж темнота, темень, отсветы от огня. И я: «Кэп, кэп! – кричу второму номеру своему. – Кэп, ты живой?» Слышу, он хрипит. Смотрю, он развороченный весь… Вот нет руки… Он здоровый, крепкий был парень, Царствие ему Небесное. Хороший был человек, настоящий друг и настоящий воин.
– Он позвал в Компанию?
– Да, это он позвал в Компанию. Вот так я лишился друга, Царствие ему Небесное. И в принципе вот это, то, что я оказался лежать между ними, меня и спасло. Основную массу – снаряды и осколки – они приняли на себя, Кэп и Макар. А я оказался между ними. Мне разорвало правую ногу, оторвало пятку, ахилл оторвало. Ну, в общем, хорошо порвало: ногу, руку, мышцу оторвало на правой руке, шесть осколков влетело. Но повезло: у меня во внутреннем кармане, вот здесь вот, пачка плотной бумаги была, записная книжка плотная. Угодило прямо туда, мне кость не перебило, просто разлетелось все. Мне оторвало мышцы и осколками руку всю посекло. Да, вытаскивали потом. Осталось…
Я тогда раз, раз… Рабочая рука. Пальцы занемели, но я чувствую, что работает. Значит, кость не перебита. А ногу – не пойму, вроде в ботинке все. Я затянут в ботинки. Вроде я в ботинке, думаю, да почему ж? Что ж такое? Что-то мне горит, не пойму, елки-палки.
А он[14] висит, он, с***, висит. И я пацанам говорю: «Простите, пацаны, мне надо валить, я уже ничем вам помочь не могу». Ну, что я им… Они мертвые уже. И я автомат сюда – раз, потихоньку отползать с этого камыша. Там метрах в семи, наверное, бочка такая. Видимо, пацаны мусор хранили там, и вот ее завалило так, и она лежит. Я вижу: бочка лежит, а с этой стороны – бруствер.
Я думаю: надо туда [спрятаться]. И ползком долез, метра два остается, а я в горячке же. Думаю: надо взять и встать на ноги. Ну и попытался. Встаю и тут же, естественно, у меня как будто – раз! Здесь как будто пустота. Я раз – и провалился сразу. Бум! Упал. Боль. Что такое. Ботинки – тоже не пойму. Не вижу раны, ничего ж не вижу. Но вижу, что вот здесь (показывает) какие-то две дырки в ботинке. Больше ничего не вижу. Я думал, что вообще там зацепило, да и все, по первой.
Ну и чего, чуть я забился под эту бочку, и он (вертолет) чуть развернулся. Вот охотился прямо за мной. Ему же делать было нечего. Я думаю: надо уколоть себя лекарством. Вытащил ампулу, вытащил шприц, начал иголку в шприц. Рука почти не действует, а там мусор какой-то, я ничего не вижу. Короче