– Вернется, – коротко отвечал Пьетро, с удовольствием умываясь холодной водой и растирая губкой свое еще крепкое тело. – Он молод: когда же и погулять, как не в молодости? А голова у парня на месте; он не свихнется и не пропадет, можешь быть спокойна.
Джованна уселась на постели, запахнувшись одеялом.
– Я верю, что он, несмотря ни на что, станет сыном Божиим, – сказала она с вызовом, заранее зная, что эти слова вызовут недовольство мужа.
– Он и так сын Божий, – буркнул Пьетро. – Все мы Божьи дети.
– Я не об этом. Я верю, что наш Франчо станет Божьим слугой, свободным от мирских помыслов, – упрямо продолжала Джованна.
– Вот еще! – пробурчал Пьетро, одеваясь; он всегда одевался сам, без помощи слуг.
– Служба Господу – это так хорошо, это так благостно, – голос Джованны задрожал. – Посмотри на священников и на монахов: как они счастливы в своем рвении к Богу. Как они забывают обо всем ради служения Ему!
– Чего мне смотреть? Нагляделся достаточно, – грубовато ответил Пьетро. – Забывают обо всем? Ха-ха! Да они купаются в богатстве и утопают в роскоши, хотя ни черта не делают и ничего не умеют, как только бормотать свои молитвы.
– Господи помилуй! – испуганно перекрестилась Джованна. – Покайся, покайся немедленно! Большой грех так говорить!
– Покаюсь, – кивнул Пьетро, натягивая сапоги. – Вот пойду в воскресенье в церковь, и покаюсь.
– Кто мы по сравнению со слугами Божьими? – со слезами спросила Джованна. – Мы ничто, мы пыль и грязь под их ногами. Мы, грешные и слабые, не стоим мизинца этих святых людей.
– Ну, Пьетро Бернардоне, положим, кое-чего стоит на этом свете, – возразил Пьетро. Он подпоясался, затем прикрепил к ремню кошелек и кинжал, который всегда носил с собой.
– Ах, нет, нет! Мы – ничто. Мы пропадем без святых отцов, без их молитв, без их заботы о наших душах. Без них Бог отвернется от нас, и мы погибнем. Они просят Его за нас; они – наша защита и наше спасение; они, не помня себя, заботятся о нас. Господи, я так их люблю и мне их так жалко! – Джованна заплакала.
– Началось, – проворчал Пьетро и направился к двери.
– Выслушай меня хотя бы раз! – воскликнула Джованна. – Ты не можешь меня упрекнуть, что я тебе плохая жена.
– А разве я – плохой муж? Погляди, как мы живем. Редкий синьор живет в таком достатке, – Пьетро повел рукой, указывая на обстановку комнаты.
– Я все отдала тебе, я…
– Да, – сказал Пьетро, открывая дверь. – Я выслушаю тебя, но не сейчас. У меня дела.
– Вечно дела, всегда дела, а на меня нет времени! – плакала и причитала Джованна.
– Мы еще поговорим, – Пьетро вышел из комнаты и плотно затворил дверь. – Сорока, – пробурчал он себе под нос.
Пьетро не стал седлать коня и в сопровождении слуги пошел к своей конторе. Пройдя две улицы, Пьетро остановился и прислушался к громким голосам, доносившимся из открытого