Увлекательная историческая головоломка: Герцль выработал свои взгляды, не имея никакого представления о трудах еврейских националистов тех лет. Он не знал о движениях «Билу» и «Любовь к Сиону», о противоречиях между сторонниками «Ахад-Гаама» и их противниками в лагере националистов. На самом деле он даже не мог прочитать большинство их работ, так как не знал иврита. Но даже труды, опубликованные на немецком, не были известны Герцлю, пока он не стал сионистом. Его идеология развивалась независимо – редкий случай.
Сначала Герцль попытался воплотить свои идеи на практике, убеждая влиятельных еврейских филантропов поддержать его. Но ему не удалось уговорить их. Филантропы посчитали его решение еврейской проблемы абсолютно непрактичным и идеологически опасным, тем более что признание того, что евреев невозможно интегрировать в европейское общество, могло поставить под угрозу еврейские общины, которые боролись за свои основные права, находясь среди антисемитов.
Продолжая обращаться за поддержкой к еврейским богачам, Герцль начал записывать свои идеи. Самым важным результатом его трудов стала книга «Еврейское государство» («Der Judenstaat»), написанная в 1895 году и опубликованная годом позже. Название этой небольшой книги обычно переводят на английский как «The Jewish State» («Еврейское государство»), но гораздо более точный перевод – «The Jews’ state» «Государство евреев». Это не придирка, а важный вопрос, который затрагивает глубинные основы мировоззрения Герцля. Государство, которое он описывал, было предназначено для евреев. Его не определяла еврейская культура, модернистская или традиционная, в том числе и актуальный тогда национализм таких мыслителей, как Ахад-Гаам. Последний считал Герцля невеждой, который не понимает, о чем говорит.
Таким образом, сионизм Герцля был чисто политическим – как в теории, так и на практике. Евреям как нации не нужна была новая культура, язык или концепция мессианской эпохи. Им необходимо было лишь одно: собственное национальное государство. Его создание навсегда решило бы проблему антисемитизма как для Европы в целом, так и для самих евреев. Когда все евреи, желавшие остаться евреями, эмигрировали бы в свое государство, те, кто этого не хотел, растворились бы в нациях и государствах, где они жили. Этот процесс никак не повлиял бы на культуру. Евреям как таковым не нужно было бы меняться. В своем государстве