Крашеная: девушка выглядела лет на 20-25, худенькая, среднего роста, без верхнего переднего зуба, крашенная (она в последствии, – а они обе не раз потом к нам попадали, – так часто перекрашивалась, что я не помню уж, какого цвета у нее тогда были волосы), одета в вызывающе открытые майки, на мой взгляд безвкусно накрашенная яркими оттенками недорогой косметики, с грубым прокуренным голосом. Во время первичного осмотра при приеме и опросе об учебе/работе, совершенно не смущаясь и не стесняясь, ответила, что она профессиональная проститутка, имеющей своего постоянного сутенера. Если честно, то мне совершенно не интересны были такие подробности, – достаточно было назваться безработной, – но она как-то так совершенно буднично об этом сказала, что это запомнилось. Особенно бросилось в глаза и запомнилось несоответствие ее внешнего вида и реального возраста.
Так вот эти две представительницы женского сословия с интервалом несколько дней попадают не только в один лагерь, но и в один отряд. Чуть позднее я, дежуря, неоднократно видел их вместе: сидящими на скамеечке в парке, идущими по коридору корпуса, спускающимися или поднимающимися по лестнице, хохочущими в "зеленом" уголке общего холла.
Однажды, я вернулся в комнату дежурного врача, очень поздно вечером, сел за стол и делал записи в журнал. Раздался стук в двери.
– Да?.. Открыто! Заходите – ответил я достаточно громко
– Можно, доктор? – в дверях появляется Шатенка в обычном домашнем халатике. Аккуратно прикрывает за собой дверь.
– Можно, заходите. Что-то случилось?
– Да нет, ничего страшного. Ведь это Вы ранее осматривали?
– Да, кажется я.
– Вот только мне бы хотелось, чтобы Вы меня послушали (имелось в виду, послушал легкие) и сравнили с тем, что было при поступлении.
– Зачем, я и так вижу, что Вы здоровы.
– Но мне бы хотелось, чтобы Вы послушали именно сейчас.
– Почему? Вам плохо?
– Нет. Но Ваше мнение мне очень важно.
– Ладно, раздевайтесь по пояс.
– А можно я закрою дверь в кабинет на ключ?
– Она закрыта, и без моего разрешения все равно никто сюда не войдет.
– Но я стесняюсь и боюсь.
– Ничего страшного не случится. Вы встанете спиной к дверям, и даже если кто-то войдет в кабинет без стука, – хотя такого за всю мою практику дежурств в этом отделении ни разу не могу припомнить, – то Вы все-таки будете стоять к нему спиной.
– Ну, я очень прошу,
Эти