– Ты как? – спросила Роза, и я показал большой палец вверх. – И мне хорошо. Вот только надо закончить сбор хвороста. Одевайся, герой, пошли.
Мы быстренько насобирали огромную кучу хвороста и подтащили ее к предполагаемому месту костра. А что тут предполагать, если там и так был след от разведенного ранее костра?
Сидя рядом на поваленном бревне, сложили и развели костер. Скоро к костру стали подтягиваться и остальные.
– А где Валерия? – спросил кто-то. – Куда подевалась?
– Она хотела проведать дальний сад, – ответила одна студентка. – Наверно еще там. Хотя что там делать так поздно осенью.
– Я схожу за ней, – предложил я и пошел через поле в сторону далеко видимого сада. Шел долго, – думал, что вот выскажу ей свое недовольство. Но когда увидел далеко в саду за пределами видимости однокурсников, как она спала на куче листьев лицом вниз, уткнувшись лицом в свои руки, то даже жаль было будить. Я присел рядом на корточки и начал тоненькой веточкой проводить по коже лица и шеи. Сначала она не реагировала, а потом подскочила с криком:
– Мамочки! Меня укусили! Я помру! – не знаю уж, что ей такое приснилось, но она начала распахивать одежду и искать на себе насекомое. Я стал помогать ей раздеваться, ощупывать и осматривать кожу всего тела в поисках так напугавшего ее насекомого. Когда она разделась до трусов, а я не смог найти никакого из класса членистоногие, ее вообще начала бить истерика. Я сдернул с нее трусы и сделал вид, что нашел муравья, раздавил его и выкинул подальше. Валерия кинулась ко мне на шею и прижалась сильно-сильно всем телом. От такого толчка я свалился на кучу листьев спиной, продолжая обнимать и прижимать ее обеими руками. Валерия сначала истово прижималась ко мне, потом стала столь же бешено целовать. Отпустив руки от нее, я быстро снял с себя штаны и рубашку и продолжил опять ее обнимать. Валерию продолжать бить сильный озноб.
Вот, казалось бы, всего ничего времени прошло, как я совокупился с другой девушкой с той стороны поля в лесу, а теперь от прикосновений этой совсем раздетой девушки член стал не просто подавать признаки жизни, а настойчиво требовать продолжения банкета. Трясущаяся от страха или истерики Валерия