Тогда Рада сказала: «Не надо мне этого молока, с кружкиными слезами!» И выпила молоко из стакана.
И ушла спать.
От этого кружечке стало обидно, потому что она сильно любила Раду и хотела, чтобы Рада пила из нее молоко. Поэтому кружечка завопила погромче, упала на стол, стала кататься по столу и стукаться тонкой ручкой, а потом случайно упала на пол и разлила всё молоко и свои слезинки. На крики прибежала кружкина мама (а знаете, кто кружкина мама? Конечно, кофейница), взяла на ручки маленькую мокрую кружечку, вытерла и налила в нее теплого травяного чаю. И кружечка успокоилась, потому что она любила свою маму.
А потом пришла Рада и удивилась, что никто не плачет. Она взяла кружечку в руки и прошептала ей тихо: «А давай, я теперь сама тебя буду мыть? Мы никому не расскажем, а я всегда тебя буду мыть сама!»
Кружечка очень обрадовалась, это была их общая тайна.
Копушка
Жила-была Копушка, маленькая такая. Жила она с Мамой, а Мама ее была не копушка, а Торопунья.
Жили они очень сложно, вот так. С утра будильник зазвонит, ДЗЖЖЖЖЖ, а Копушка сама не встает – закапывается в простыню, в одеяло, в подушку. Мама-Торопунья ее оттуда выкапывает и за шкирку несет умываться.
Иногда, когда у Торопуньи нет срочных дел, она может прикрикнуть на Копушку: «Копушка, а ну вставай сама и иди умываться, а то по попе надаю!» Но есть шанс, что Копушка заплачет или еще сильнее где-нибудь по дороге закопается, например, в своих тапках или трусах. И поэтому, когда дела срочные, Торопунья просто выкапывает свою дочку и несет умываться.
Потом Торопунья сажает Копушку есть утреннюю кашу. Торопунья ждет и уговаривает Копушку засунуть ложку в рот и проглотить. Но Копушка закапывается в тарелке: она там строит овсяные города, дороги, башни-крепости. Реки из каши хотят закружиться по краям, но Торопунья уже поймала опасный момент. Она отбирает у Копушки ложку и кормит ее сама, ведь так быстрее.
А потом они с Копушкой идут гулять или по делам. Правда, они и гулять ходят совершенно так же, как по делам, а по делам так же, как и гулять. Копушка моментально закапывается куда-нибудь в песочницу, в кусты, в поле травы или в свои развязавшиеся ботинки. Торопунья нервничает, изводится, кричит. Копушка с перепугу начинает быстро бежать, падает, набивает шишку и плачет. А потом усаживается рисовать в грязи палочкой, или прыгать туда-сюда через лужу.
Торопунья знает, что к вечеру они все-таки доберутся туда, куда идут по делам, но все равно очень устает и готова заплакать. Просто для Торопуньи ничего интересного тут НЕТ, все интересное где-то ТАМ. А для Копушки интересное здесь, повсюду.
И однажды Торопунья торопилась так, что наорала на свою дочку. И ушла, чтобы злиться сама на себя. А Копушка сидела и плакала.
В этот момент, случайно, к Копушке прилетела фея Копуша.
Да, есть одна такая фея, настоящая копуша. Она добрая, но с ней опасно иметь дело. Потому что… вот однажды попросила