– Чёй-то во рту у него? – озадачился Вова. – Сарделька что ли?
И, разгадав свою загадку, заплевался с отвращением:
– Тьфу! Тьфу! Гадство, это х*й отрезанный!
Нахождение поблизости граждан не остановило представителя закона от употребления табуированных выражений. Слишком уж экстраординарной оказалась ситуация.
– Ва-ася! – синхронно выпалили «пэпсы» в следующую секунду.
Великовозрастного дурачка, пристававшего к прохожим с вопросом «сколько времени» сотрудники наружных служб знали, как облупленного. Если не считать эпизодических занятий онанизмом на улице, существом он был безвредным.
Кирьянов ринулся докладывать по рации. Убийство! Да ещё какое, на сексуальной почве!
17–22 сентября 2007 года Понедельник – суббота
Я закутал кота в старую футболку и предпринял попытку его высушить.
Жалкий, тощий, мокрый, хоть выжимай, сердчишко из костлявой груди выскакивает, фамильярничать с собой он не позволил. Выказывая характер, запищал, зафыркал, зашипел протестующе. Наверняка, сам себе зверёныш казался способным устрашить оппонента, многократно превышавшего его по габаритам и силе.
Я боялся что-нибудь ему сломать, поэтому пеленать не стал. Промокнул, насколько терпения у обоих хватило. По тому, как намокла моя любимая спортивная майка, заключил, что влаги с тельца своенравного пациента убыло достаточно.
Опустил котейку на пол. Шёрстка на нем слиплась сырыми шипами, торчавшими в разные стороны. В окрасе пушного дикообразика преобладал цвет мокрого асфальта. Дрожа, как осиновый лист, он сделал несколько пробных шажков, и его зашатало из стороны в сторону.
Спа-процедуры проходили в совмещённом санузле, места хватало.
Вдвое сложив махровое полотенце, тоже из бэушных, но чистых, я постелил его в углу.
Шлёпнул ладонью:
– Лягай!
– Me, – ответил кот пискляво.
– Ложись, малыш. Тут сухо, мягко.
– Me, – теперь в интонации присутствовал укор.
Я понял, что ему нужно, и отправился на кухню. Молоко в холодильнике водилось, однако за время моего отсутствия оно прокисло. Подвёл хвалёный советский бренд «Саратов». Куда деваться – возраст… А ведь мы с ним, на одну минуточку, ровесники.
Зато колбаска любительская не пропала. Для страховки я срезал заветренный крайний слой. Ножи в моем хозяйстве наточены не как в шлягере Олега Митяева, одного движения хватило, чтобы отмаксать ровненький бледно-розовый кружок с аппетитными вкраплениями шпика.
Дорогой гость при виде хавчика заволновался, распахнул во всю мордочку глаза. На угощенье накинулся хищно, за малым палец мне не откусил.
– Не торопись. Никто не отнимет.
Нехилый такой шматок он смолол за считанные секунды. Пришлось идти за добавкой.
– Не заплохеет тебе? – поинтересовался я, беспокоясь о возможных последствиях.
Ответное «ме» прозвучало, как «не».
– Ну,