Другое достоинство новобранца – личные колёса, и не какой-нибудь чермет, а «Крузак» трёхгодовалый. Водит он сносно, по крайней мере, в серьёзные ДТП не попадал.
Отдельная история про то, как Олежкина родословная помогла убойщикам улучшить жилищные условия.
Изначально Белобрагин-старший на евроремонт замахнулся. Создам, дескать, доблестным борцам с преступностью человеческие условия. Однако фронт работы заценил и включил заднюю. Столь космических вложений он не предполагал.
И поступил папа Белобрагин рационально. Решил наиболее приоритетные задачи. Заменил электропроводку и радиаторы отопления. Теперь хлопцы не сгорят и не замерзнут. В остальном ограничился бюджетной косметикой. А ещё купил сынуле письменный стол, офисное кресло, ноутбук и принтер.
Олег с утра весь в трудах и заботах. Ему поручена проверка лиц, ранее судимых за изнасилования, освободившихся из МЛС[36].
Один из представителей означенного контингента сидит перед его столом. За счёт того, что одно плечо у него выше другого, выглядит он перекошенным. Правая рука неловко прижимает к бедру деревянную трость с обшарпанной изогнутой ручкой и чёрным резиновым наконечником.
Напустив на младенческое лицо суровости, Белобрагин выспрашивает, где был мужик, что делал. Перед Олегом – листок, на котором в столбик выписаны даты.
– Одиннадцатого мая чем занимался?
– В фу-у-утбол игал, – мужик оказался косноязыким, одно слово растянул, второе сжевал.
Через плечо молодого коллеги Сутулов прочёл фамилию гражданина.
«Железкин Владимир Степанович, 1960 г.р. Осужден в 1987 году по статье 117 части 3 УК РСФСР[37] к 10 годам лишения свободы. Признан ООР[38]».
Подполковник присел на край соседнего стола, пустовавшего по случаю нахождения в отпуске Рязанцева. Закурил. Уставился на мужика.
Тому разглядывание не в нюх, заёрзал на рваном сиденье шаткого гостевого стула. Исподлобья зыркнул на нового мента. В линялых глазах всплыл риторический вопрос: где я тебя, «мусор», видел?
– П-по с-сроку о-о-о…освободился, Же…Же…Железкин? – с усмешечкой осведомился Сутулов.
– Та-ам написно, – можно было подумать, что рецидивист вздумал передразниваться по части фонетики.
– Ты ч-чего ка-акой к-к-красивый?
– Инсульт! – ударение (так заведено в народе) пало на первый слог.
– К-когда тря-ахнуло?
– Три го-ода бдет.
– Т-ты и-инвалид, что ли?
– Вот, – рецидивист выложил ветхую книжечку. – Тре-етья группа.
В июле восемьдесят седьмого Железкин с двумя кентами, тоже судимыми, сцапали на улице возвращавшуюся с танцев несовершеннолетнюю девушку. Затащили в фабричную общагу на Северном проезде. Всю ночь насиловали. Девственность досталась паскуде Железкину.
«Текстильщик» был «землёй» о/у Сутулова. Железкина и второго урку, чья фамилия стёрлась,