– Вы спускались в шахту еще раз? – спросила Людивина у Ферицци.
– Нет, мы дали поработать экспертам, но они скоро пустят нас, если наденем спецодежду.
– Шеф позвонил мне, – добавил де Жюйя, – и приказал отправить всех моих людей на усиление. Мобильная лаборатория приехала ночью, они с утра уже занимаются генетическим анализом.
Людивина подумала, что тела находятся в шахте слишком долго, вряд ли ДНК-профили что-то покажут. Надо уточнить даты, но, если преступления были совершены в конце 1970-х или в начале 1980-х, вряд ли виновный (или виновные) продолжал убивать до 2000-х. Возможно, но маловероятно. База «генетических отпечатков» существует всего двадцать лет, в ней лишь чудом может оказаться столь старый материал, а в чудеса Людивина не верила. В лучшем случае ДНК позволит сравнить жертв и женщин, пропавших без вести, если в архивах сохранились дела и есть живые ближайшие родственники.
Женщина в форме, работавшая у дальней стены, закончила разговор по телефону и сказала:
– Они скоро будут, генерал.
Де Жюйя кивнул и бросил взгляд на Ферицци. Тот раздраженно вздохнул.
– Встретьте их, капитан, и кратко проинформируйте.
– Слушаюсь, генерал, – без всякого рвения ответил тот и направился к столу за документами.
Генерал повернулся к Торранс и Ванкер:
– Главное управление хочет быть в курсе, дело получит широкий общественный резонанс, а министерство внутренних дел дышит им в затылок.
– Легко же будет им разруливать все это из Исси-ле-Мулино! – не сдержалась Торранс.
– Потому-то они и поручили ПО взять дело в свои руки, чтобы было с кого спрашивать. Разумеется, в сотрудничестве со страсбургской командой.
Ферицци не слишком старательно подавил обиженное ворчанье.
Генерал наклонился к Людивине:
– В ближайшее время вы не расстанетесь со старыми товарищами.
Людивина изумилась. Парижский отдел расследований. Ее вотчина.
Де Жюйя поручил двух своих протеже Ферицци:
– Капитан, пусть они будут на передовой плечом к плечу с вами. Начальство хочет, чтобы мы выкатили тяжелую артиллерию, так тому и быть. Все ясно?
Тот ограничился почтительным кивком, оставив возражения при себе.
– И побольше энтузиазма, черт побери! – раздраженно добавил де Жюйя.
– По делу сорокалетней давности? – возразил капитан. – При всем уважении, генерал, не понимаю, с чего такой переполох…
Людивина не могла припомнить случая, чтобы де Жюйя утратил добродушную улыбку и сияние своих полупрозрачных глаз. Но на этот раз его лицо вытянулось, а угольки в глазах заледенели. Не отпуская взгляда капитана, он наклонил голову и ответил тоном, от которого стены покрылись инеем:
– Семнадцать женщин, гниющих у нас под ногами, вряд ли с вами согласятся, как и семьи, которые не смогли их оплакать. Не понравятся ваши слова и целому институту, который оказался в центре внимания журналистов, и правительству, которое позаботится