Что-то не совпадает в этой личности, но не будем торопиться с выводами. Портреты той эпохи не всегда правдивы, да и Загорский мог измениться со временем. Ни одной его охринской фотографии мне обнаружить не удалось. Так же как и его личное дело или хотя бы служебную карточку, электронный вариант удостоверения на худой конец… Все отсутствует. А ведь он пришел спасти того самого не родившегося пока ребенка, которого теперь необходимо отыскать и мне.
В связи с ребенком сразу же осмелюсь предположить, что описанные в дневниках рассказы об установке, способной изменить мир, об изобретении Илария на основании незавершенной работы самого Гавриила Павловича и о многом подобном, могут оказаться чистейшим вымыслом. Ну так, на всякий случай, чтобы понадёжнее заинтриговать тайно помешанного на науке молодого еще романтика.
Но это лишь предположения и мы отвлеклись. Почитаем-ка лучше дневник. Ибо ночной поезд уносит меня туда, где должна я быть в конце своего повествования. Таковы условия для моей награды.
Глава 2. Разлука.
«Лучший способ предсказать будущее – это изобрести его»
Теодор Хук
"Нас каким-то чудом перебросили в 1922 год", – пишет в одной из своих тетрадей Иларий Бурмистров. – "Не описывать подобную фантастику я не могу. Слишком все неправдоподобно и страшно. Ощущения при переходе были легкими, в основном касались области головы и немного сердца. Во рту появился горьковато-соленый привкус, а воздух визуально казался чище. Но это лишь в первые минуты. Во все произошедшее я поверить не мог. Мне все время хотелось, чтобы это был сон и более всего я опасался, что схожу с ума, если бы не изменившийся до безликости мир.
Невероятная смесь бедности и салонного лоска окружала меня со всех сторон. Грязь, машины, солдаты, новое правительство, новая жизнь. От отчаянья и невысказанной обиды теснило грудь. Гаврила Загорский увел нас с женой из нашей спокойной и налаженной жизни в темную подворотню. Это и оказалось воротами в другое время. Мы были по-прежнему в Москве, но нынешние пейзажи и лица меня поразили. Супруга жалась ко мне, как ребенок, трясясь от страха и не понимая, как она здесь очутилась. А как иначе? Если мне было более-менее ясно происходящее, то ей ведь ничего не объяснили. Несколько секунд назад она находилась у себя в доме, за окном была ночь и шумел ноябрьский, холодный дождь и вдруг поток света, улица, непривычно одетые люди, автомобили.
Нас привели в полупустой дом с сильно затоптанным паркетом и пыльными