– Восемь – значит, восемь… – кивнул он и подмигнул мне. – Зато это будут незабываемые восемь лет заключения, грешник!
Главный чёрт сунул свиток за пояс и крикнул остальным:
– Свяжите его покрепче и тащите в лагерь! Я запрошу новый котёл для этого бегуна!
– Бегун – термин социально устаревший! Сейчас вся молодёжь часто меняет место работы! – заявил я ему в спину и попытался аккуратно протиснуться через частокол вил.
Однако черти меня крепко осадили – и ещё крепче связали. Стоило мне пошевелиться, как они накинулись скопом, буквально завалив меня собственными телами, вывернули руки за спину, накинули на них верёвку и принялись усердно сматывать.
Уже потом, шагая под конвоем по каменистой равнине, я не один раз пытался эту верёвку порвать, но всё было тщетно. Либо путы лишали меня сил, либо, что более вероятно, сама верёвка была необычайно крепкая. И ведь что самое обидное – я понимал, что смерти здесь не будет! Судя по оговоркам системы и чёрта, адские страдания в квесте и в самом деле будут почти вечными, а выхода как не было, так и нет. И речь не о бегстве из позорного плена – с этим я рано или поздно справлюсь! – а, собственно, о выходе из квеста.
Мы шли и шли, пока не достигли какого-то неглубокого каньона. Спустившись туда, мы продолжили свой путь. Мне хотелось пить так, что саднило горло. Мелкий песок равнины поднимался под порывами ветра и забивался повсюду, оседая на теле ровным красноватым налётом. В горле саднило, и я периодически громко чихал, прочищая лёгкие и пугая своих рогатых конвоиров.
Не знаю, сколько мы так шли под светом багровых небес, но в какой-то момент каньон расширился, открывая глазам небольшую долинку. В этой самой долинке стояло несколько котлов, где кого-то истязали (естественно, истязаемые кричали и умоляли, но их никто не слушал), а ещё сотня-другая навесов, под которыми отдыхали уставшие черти – и десяток клеток, где сидели какие-то люди. В одну из них затолкнули и меня.
Моим соседом был какой-то мужчина – худой как жердь, с синяками под глазами и потухшим взглядом. Кстати, вот у него как раз руки связаны не были! Что за несправедливость? Филипп Львович возражает против такой дискриминации!..
– Что, тоже польстился на квест? – усмехнулся мужчина, глядя на меня. – Они, гляжу, тебя не любят… Обычно руки не связывают.
Отвечать не хотелось – слишком сильно я устал. Присев, я прислонился к прутьям и попытался уснуть – и тут же получил рукоятью вил по спине. Обернувшись, я обнаружил чёрта, с ухмылкой следящего за мной.
– Попробуй ещё раз! – ласково предложил я.
Черт удивлённо пошевелил пятачком – и снова попытался ударить древком своего оружия, просунув его сквозь прутья. Я извернулся и врезал по древку так,