Будущий братец пренебрежительно хмыкнул.
– Выхаживает, – продолжила меня хвалить (выставлять еще большей дурочкой) мама, – а потом пристраивает в хорошие руки.
– Любит сирых и убогих, – вставил едкий комментарий совершенный мальчик.
– Дима?! – возмутилась его бабушка Антонина Павловна, а дядя Саша нахмурился.
– Ага, могу и тебя пристроить в хорошие руки.
Такого с руками оторвут…
Взрослые засмеялись.
– А ей палец в рот не клади, – как мне показалось, с одобрением сказал дедушка Дмитрий Александрович.
– Какая колючая, – пожал плечами красавчик, сын дяди Саши. – Она точно ваша дочка? – обратился он теперь к маме. – Абсолютно на вас не похожа. Может, ее в роддоме подменили?!
– Дима! – Теперь уже дядя Саша возмущенно дергал отпрыска за рукав.
А у меня слезы навернулись на глаза. Я снова вдруг остро почувствовала свою ущербность. Больше всего на свете я хотела быть похожей на свою красавицу маму, но мне ни одной черточки не досталось. У мамы волосы светлые, блестящие, будто золотое руно, личико сердечком, глаза миндалевидные с ярко-голубой радужкой, губы, словно цветок, красивые. У меня рыжие спирали вместо волос, губы как вареники, на зубах скобки, глаза навыкате. Смешная и несуразная… Только, пожалуй, нос ничего, на мамин не похож, но довольно аккуратный.
Мама обняла мои худые плечи.
– Точно моя, – в женском голосе слышалась теплота, – такую рыжую и ершистую разве с кем-то спутаешь. Сразу в сердце западает.
Красавчик еще раз пренебрежительно хмыкнул.
– Так, давайте шашлыками заниматься, – призвал к активным действиям дедушка Дима. – К вечеру обещали дождь.
– Наташенька, – обратилась Антонина Павловна к маме, – поможешь мне с салатом?
– Да-да, конечно.
– А ты, Дима, покажи Инне Муркиных котят, – продолжала распоряжаться показавшаяся милой бабушка.
«Инне» звучало еще хуже, чем «Инна», словно я обязана всем отказывать. Не-не-не, нельзя ни в коем случае.
– Уверена, котята ей понравятся, она ведь любит животных.
– Главное, чтобы с ними не случилась та же неприятность, что и с мышатами.
Взрослые прыснули смехом, а я запыхтела от возмущения, словно маленький паровоз.
– Ладно, Лягушонок, пошли смотреть котят.
– Сам ты большой жаб, – тут же взвилась я.
На красивых мальчишеских губах появилась нахальная улыбка.
– Не-а, я прекрасный принц.
Он всегда был чертовски самоуверенным. Тогда я немного опешила, но послушно двинулась следом за красивым мальчиком, в семью которого должна была теперь войти. Уж очень мне хотелось поглядеть на Муркиных котят, а быть может еще немного полюбоваться этим совершенным мальчиком.
Помню, тем вечером, когда мама укладывала меня спать, я в открытую спросила:
– Мам,