Но Каба был на веселе: как только нам принесли виски, он уже рванул к соседнему столику, где сидели девушки и пили что-то, что можно было бы назвать текилой. Одна из них была довольно мила, с пухленькими щеками и губами, как у актрисы из “Спасателей Малибу”. Она пила меньше всех и смеялась тише всех, а иногда просто улыбалась, когда её подружки хохотали.
– Симпатичная? – спрашивает Каба, появляясь из ниоткуда, словно ниндзя. Я немного растерялся, ей-богу.
– Кто? – переспросил я, пытаясь собрать мысли в кучу.
– Та девушка, у которой скорпион на шее. И вправду, скорпион, а его жало чуть подёрнуто к уху. Я даже не заметил – пялился на её глаза и губы. Ещё секунду поразмыслив, я обернулся к другу и согласился.
– Значит так, – говорит Каба, свои огромные ручищи опуская на стол с грохотом. – Удочку я закинул, надо немного прикормить, и рыба клюнет.
– А может, и не клюнет, – буркнул я, не желая, чтобы он отвлекался на них. Я пригласил его поговорить, чтобы он выслушал меня как друга.
– Прошу тебя, Амир, не тормози как обычно. Она одна не уйдёт, разве что с подругой. А для этого мне нужен ты – не срывай мне улов.
Он опять задвинул про свой улов и рыбалку, хренов рыбак и конспиратор. Ей-богу, что за друг. Но я согласился, зная, что из этого ничего не выйдет.
Каба закричал: – Красава! Стаканы легко чокнулись, а мой ясный разум, как родниковая вода, стал мутнеть под действием алкоголя. С той поры как мы сели за столик, я ни разу не встал, даже в уборную не ходил. Сидел и медленно выкуривал одну сигарету за другой. Курю я, конечно, страшно много. Каба вовсю танцевал, иногда подходил к столику, мы выпивали, и он снова мчался на танцпол зажигать в бешеном ритме. Надо признать: он танцевал знатно, хоть это и раздражало. Он так хорошо это делал, что было желание встать и уйти плясать. И это ещё больше бесило.
Некоторое время спустя я сидел и смотрел на дно бутылки. В этот момент ко мне подсела девушка и спросила:
– Парень, у тебя огня не найдётся?
– Чего? – переспросил я. Она сделала тяжёлый вздох, взяла зажигалку со стола и подкурила свою сигарету. Села на место Кабула, перекинув ногу на ногу, как Шерон Стоун в “Основном инстинкте”. Затягивалась она жадно, хотя без особых усилий. Дым изо рта щедро пустила мне в лицо. Запах от её сигарет был клубничным; я не люблю, когда ароматизаторы вытесняют привычный табачный запах. И выдыхать дым в лицо считаю настоящей дерзостью.
Я решил украдкой взглянуть на её лицо. Прямые рыжие волосы, тонкие губы, острый, но не слишком большой нос. За улыбкой прятались ровные, но слегка желтоватые зубы. Кожа белая-белая,