Пощадите этих печальных жертв,
Нехотя вооружившихся против вас,
Нехотя вооружившихся против вас.
Но эти кровожадные деспоты,
Но эти сообщники Буйе,
Все эти тигры, которые безжалостно
Разрывают грудь своей матери.
Припев.
Священная любовь к Родине
Ведёт, поддерживает наши мстящие руки!
Свобода, свобода дорогая!
Сражайся вместе с твоими защитниками,
Сражайся вместе с твоими защитниками,
Под нашими знамёнами, чтобы победа
Пришла к твоим мужественным сынам,
Чтобы твои умирающие враги
Видели твой триумф и нашу славу!
Припев.
Да уж! Кузьмин в полной мере выполнил задание моего отца! А может, даже и перевыполнил, хотя визит Бланзака свидетельствует о том, что всё получилось как надо…
А дело было вот в чём: «Марсельеза», написанная в конце XVIII века во время междоусобных войн во Франции, являлась гимном сопротивления правлению именно Бурбонов и была с того же XVIII века запрещена под страхом уголовного преследования. Но, как говорится, у народа длинная память, а слов из песни не выкинешь, и, как только во Франции, жители которой очень любили побунтовать, происходили массовые и не очень волнения, сии безобразия сопровождались публичным распеванием «Марсельезы». Вот и сейчас исполнение народного гимна весёлыми девками под руководством заслуженного русского дирижёра Кузьмина должно было быть воспринято Бурбонами не иначе как предупреждение о… многом. По крайней мере, я бы именно так и подумал на месте Людовика. И не только подумал, но и очень испугался, что русский дирижёр по фамилии Кузьмин устроит своё следующее выступление не в борделе княжества Монако, а на территории Франции.
Тем временем на видеозаписи прозвучал последний припев. Ванюша вскочил с кресла и начал громко орать по поводу отвратительного исполнения его любимой французской песни, потребовал исполнить ее ещё раз и пообещал красоткам, что петь они будут до тех пор, пока не растрогают его до слёз. Только я приступил к повторному прослушиванию, как «чарующие» голоса французских мамзелек заглушил надоедливый баритон Бланзака:
– Дальше ничего интересного, Алексей Александрович. – Он протянул руку, в которую я вложил телефон. – Исполнение повторилось ещё три раза, потом господину Кузьмину, видимо, этот перформанс надоел, он раздал девушкам довольно крупные суммы во франках, прихватил двух понравившихся красоток с весьма впечатляющими формами и удалился с ними в номера. Бордель господин Кузьмин покинул только в районе девяти утра.
– Ясно, – кивнул я. – А от меня вы чего хотите, господин Бланзак?
Спецслужбист на секунду опустил глаза, а потом заявил:
– Алексей Александрович, вы прекрасно знаете, что «Марсельеза» запрещена на территории Франции.
– Монако не территория Франции, – спокойно парировал я.
– И тем не менее… Его величество решил не выносить сор из избы, однако посчитал нужным предупредить через вас, Алексей Александрович, господина Кузьмина о недопустимости подобного поведения впредь.
Я хмыкнул.
– И опять вопрос: почему предупреждать именно через меня? При всём уважении, но его величеству следовало