Любовь к отечеству говорит человеку: неисповедимая премудрость Божия повелела тебе родиться от отца и матери, иметь братьев, сестр, родных, ближних; дала тебе отличное от животных свойство знать и помнить их от колыбели до гроба; обязала их пещися о твоем младенчестве, дышать тобою и любить тебя, даже за пределами твоей жизни. Поставила сердце твое посреди сладчайших чувствований к тем, от кого ты произошел, и к тем, которые от тебя бытие свое получили. Не благополучен ли ты посреди объятий родившаго тебя и рожденнаго тобою? Сим образом благость Создателя Вселенной назначила тебе дом, жилище, место пребывания. Повелела чтоб единое семейство посредством брака соединялось с другими: да течет во всех одна и та же кровь, да свяжут сии священныя узы весь народ, и да скрепят его единодушием, любовию, дружбою. Отсюду законы назвали тебя гражданином, единоземцы братом, отечество сыном. Ты пред лицем Бога и всего света дал торжественное обещание хранить сей союз, запечатленный волею Творца, вопиющим в тебе гласом природы, и общим всех благом, с которым и твое собственное неразлучно. Сие обещание основано на долге благодарности, чести, на правилах веры, на законах Божеских и человеческих. Можешь ли ты без содрогания и ужаса помыслить о нарушении она-го, каким бы то ни было образом собственным твоим ожесточением, или отсутствием благоразумия, или пагубными соблазнами других?
Тако вещает нам любовь к Отечеству, и глас ея священ и праведен. Он поселяет в нас чувство народной гордости; ибо где любовь к народу своему, там и желание видеть его процветающим, благополучным, сильным, превозносящимся над всеми другими Царствами. Там всякой словами и душою не сравняет имени Отечества своего ни с каким другим, пользуется чужими изобретениями, произведениями, хвалит их, но любит только свои. Без сей необходимо нужной гордости упадает дух честолюбия, сохнет корень надежды на самого себя, и величие души, рождающее все подвиги и доблести, подавляется уничижением. Естьли бы какой народ и вподлинну примечал в себе некоторые недостатки в искуствах украшать наружность, увеселять зрение, услаждать вкус роскоши, и тому подобных (ибо в душевных свойствах и добротах стыдно кому нибудь уступать); то и тогда благороднее и полезнее мыслить: я имею свой ум, свои руки, свои понятия, свои глаза; могу сам изобретать, творить, размышлять, действовать, и любовь к собственным моим произведениям увеличит мои способности, даст им блеск, приятность, славу; нежели думать: все мое собственное худо, и сам я не могу иначе быть хорош, как руководствуясь другим и делаясь во всем на него похожим. Таковое уничижительное о себе мнение, естьлиб оное в каком-нибудь народе укорениться могло, послужило бы к повреждению нравов, к упадку духа, и к разслаблению сил умственных и душевных. Когда один народ идет на другаго с мечем и пламенем в руках, откуду у сего последняго возмутся силы отвратить сию страшную тучу, сей громовый удар, естьли любовь к отечеству и народная гордость не дадут ему оных? Какой щит тверже единодушия граждан защищающих жен и детей своих? Какое оружие страшнее стыда уступить и пасть пред своим врагом идущим раззорять Отечество наше? Чтож когда сии две крепчайшия ограды