–Знаешь,-она помолчала.– Я не знаю, смогла ли бы я пойти на медведя . Ты выбрал себе такую ношу, что не каждому под силу. В спецназе служат лучшие, и я уверена-ты один из них. Только то,что ты здесь , уже говорит о многом! У каждого человека есть "свой медведь" Тулуман.Мне тоже иногда бывает страшно, да и каждому человеку бывает страшно,-это нормально. Ты думаешь тому медведю не было страшно когда он тебя увидел? К стати, что он делал? Напал наверное на вас?
–Поднялся, зарычал и пошел на меня! Огромный такой! -Он вскинул руки, округлил глаза и поднялся на носки изображая медведя.
–Вот и ты когда тебе страшно, тоже ведь рычишь и идешь вперед?
–Да.-подумав ответил Якут.
–Вот видишь,ты научился справляться со своим страхом. Ты стал воином!– Она улыбнулась. -Отец тебя правильно назвал, Тулуман- действительно твое имя.
В 23:00 все собрались на кухне и стали готовиться к дальнему ночному переходу. Разговаривали мало, каждый знал ,что от него требуется и что нужно делать. Лишних вещей брать не стали. Только пару запасных камуфляжных костюмов и кое-что из обуви.
Маринка еще раз проверила укладку перевязочного материала, обмотала упаковки с ампулами лекарств еще парой новых черных футболок, найденных здесь же,что б понадежнее было и как заправский спецназовец, снаряжала магазины от пистолета "Стечкина",который выдал ей Никита. Вообще и Костя и Якут ,не говоря уже о Никите, относились к ней с уважением и какой-то трогательной заботой. Все прекрасно понимали, что по сути она такой-же сотрудник как и они, но Никита взяв ее рюкзак, вытащил оттуда банки с тушенкой, оставив только пару в боковых карманах, остальные переложив в свой и Якута. Оставил бутылку воды и удовлетворенно взесив рюкзак в руке отдал ей. "Старый" же вообще оторвал от хозяйской простыни хороший кусок и пришил ей на камуфляж на воротник с внутренней стороны настоящий подворотничок.
–Ничего, он узенький, а под капюшоном вообще не видно. Зато шее приятнее,-ответил он на немой вопрос капитана.
Костя дал ей небольшой но очень удобный и легкий нож с кладовки Андрея Иосифовича, и прикрепив ножны к бедру остался крайне доволен своим вкладом в дело.
Лишь Павел Николаевич и Макс, долго и бестолково укладывали свои рюкзаки.