– А нашедшему столь прекрасную деву полагается вознаграждение? – хитро прищурился я.
– Разумеется, – хмыкнул всадник, – Аристомен не поскупится, дабы вернуть дочь.
– Тогда можно считать, деньги у меня в кармане, – хмыкнул я, – видел ее.
Глаза воина широко раскрылись под коринфским шлемом. Он подался вперед.
– Видел?! Ты?!
– Ну, да.
– Так говори, не телись!
– Не так быстро, – вскинул руку я, – сперва поговорим о награде.
– Это не ко мне, – в голосе воина прорезались нетерпеливые нотки, – а к правителю.
– Значит, пора навестить Аристомена, – невозмутимо пожал плечами я.
Всадник нервно хмыкнул:
– Без обид, но со всякими проходимцами правитель не встречается. А пока ты тут языком треплешь, его дочь в опасности!
Я продолжал сохранять каменное выражение лица.
Видя мою непреклонность, воин простонал:
– Тридцать мин[1] серебра за возвращение дочери Аристомена – такую награду обещал правитель, если она вернется в родной дом. Большего я сказать не могу, – рука всадника скользнула к ксифосу, – а вот язык тебе развязать – вполне.
Я презрительно ухмыльнулся и повел плечами:
– Не думаю, что это будет просто, но… – улыбнулся шире, – сумма награды мне нравится.
– Так не телись же! – цыкнул воин, явно теряя терпение.
– А иногда так хочется, – притворно вздохнул, но накалять обстановку не стал, – ну, ладно, в гавани видел ее.
– Кносской?
– Ага, – подтвердил я и заговорщически добавил, – взошла на диеру неучей.
– Спартанскую что ли? – воин резко выпрямился в седле.
– Ону самую, – довольный, кивнул я, – так что если поторопитесь, сможете перехватить еще до того, как они возьмут курс на Лакедемон[2].
– Ясно, – холодно бросил всадник.
– Я могу идти к Аристомену за наградой?
– Нет.
Теперь настала моя очередь удивляться:
– Нехорошо обманывать людей. Я предоставил ценные сведения, где искать ненаглядную дочку правителя, а взамен ничего?
Я чувствовал, как внутри начинает закипать праведный гнев. Пока что его удавалось сдерживать, но иногда он становился неконтролируемым и затмевал мне взор красной пеленой. Презрительная усмешка, появившаяся на устах всадника, лишь подпитала скрытую ярость.
– Чего это ты ухмыляешься? – я опустил руки и сжал ладони в кулаки.
– Ты на меня не огрызайся, варвар, – фыркнул воин, обхватывая рукоятку ксифоса, – не то хуже будет.
– Хуже будет, если мне не заплатят причитающиеся деньги!
– Пока что тебе их не за что платить.
– Я сказал, куда подевалась дочь Аристомена!
– Сказал, – кивнул воин, продолжая презрительно ухмыляться, – только госпожа Амара взошла на борт спартанской диеры по воле своего отца.
Я опешил:
– Но ты же сам сказал, что его дочь пропала.
– Верно, – кивнул тот, перестав