Хозяева переглянулись. Мировоззрение у гостя было совершенно иное, чем у международного революционного сообщества, частью которого они себя считали, но почему-то рядом с ним казалось, что от истины больше уклоняются они, а не он. Тут наконец в бой ринулся Коля, доевший овсянку с изюмом. Как выпускник нравственно-политического отделения он знал толк в софистике.
– Ваши взгляды внутренне противоречивы, – покровительственно заметил он гостю. – Ведь если на своём острове вы создадите более совершенную цивилизацию, то как вы сами нас учите, остальные, более древние и менее совершенные цивилизации, её тут же уничтожат.
– Здесь нет никакого противоречия, Николай Платонович, – ответил Бахметев без тени смущения. – Несомненно, именно это и произойдёт в случае успешного эксперимента. Я лишь надеюсь, что на удалённом острове нам удастся продержаться чуть дольше, чем в более публичном месте. И мы успеем передать наш опыт своим последователям. Появятся другие острова, им будет уже немного проще, и дело у них пойдёт быстрее. А со временем может образоваться и целый архипелаг.
Хозяева снова переглянулись. Только сейчас они заметили, что за завтраком гость ограничился стаканом воды и куском чёрного хлеба. Такой хлеб практически невозможно было достать в Лондоне. Наташа лишь после долгих поисков нашла пекарню, где по большим праздникам пекли буханки из ржаной муки. Конечно, гость, только что приехавший из России не мог знать, какой дефицитный деликатес поглощает. У Наташи вдруг возникло ощущение, что она, Саша и Коля ведут себя сейчас как изнеженные римские патриции, возлежащие у пиршественного стола и развлечения ради внимающие нищему апостолу. Она тряхнула головой. Бахметев совсем не нищий, шутка ли 50 тысяч франков. У революционеров никогда таких денег не водилось; все они были бедны, как церковные крысы. Это Бахметев с жиру бесится, а не они.
– Какой же смысл, Павел Александрович, строить светлое будущее, если вы заранее знаете, что его разрушат прямо на ваших глазах? – не выдержала Наташа.
– В этом и смысл, Наталья Алексеевна, ведь только в таких условиях можно создать что-то действительно светлое. Позвольте мне пояснить на примере, – Бахметев внимательно помотрел на неё, а потом перевёл взгляд на Сашу. – Представьте себе, Александр Иванович, и вы, Николай Платонович, – при этих словах он посмотрел на Колю, – что писатель начинает работу над тем куском своего творения, который цензура не пропустит ни при каких обстоятельствах. Что он сделает?
– Он постарается написать его как можно лучше! – в один голос, не сговариваясь, ответили Саша и Коля.
История человечка с лысиной
Мистеру Джулиано никогда не везло. Уже в молодости он начал лысеть и потому не имел успеха у девушек. Он пытался стать адвокатом, но ему доставались настолько безнадёжные дела, что даже Кони не вынес бы по ним оправдательного приговора, а традиционные