Миша подкрался незаметно:
– Привет, ну как ты?
Как я? Издевательский вопрос, который заставляет всецело ощутить тяжесть внутреннего состояния. Бесконечная угроза взрыва вулкана внутри и затопления лавой наших прекрасных чувств не покидала меня с того самого дня, как я увидела то несчастное сообщение.
– Привет. Хорошо.
Нужно. Держать. Лицо.
– Эти цветы для тебя. Я помню, ты хотела пионы. Я должен перед тобой извиниться.
Не ожидая, что этот разговор начнется так скоро, я присела на наш неудобный стул, чтобы добавить к моральным страданиям еще и физические. Эти металлические стулья с канареечной обивкой я купила, чтобы привнести уют в нашу первую арендную квартиру. И тайно ненавидела их с тех пор, как они появились в гостиной. Такие красивые снаружи, но такие чертовски неудобные стулья.
– И еще я хочу извиниться за то, что тебе пришлось увидеть это сообщение. Понимаю, как тебе было больно и неприятно. Но поверь, прошу, – и я тебе уже говорил об этом – я всего лишь угостил эту девушку коктейлем. У нас ничего не было.
Внезапно воздуха в квартире стало очень мало, и я тяжело вдохнула столько кислорода, сколько поместилось в легких, чтобы собраться и с достоинством провести переговоры. Цель казалась мне очень простой: после 10 дней штудирования психологического блога, по которому он жил, показать ему, что я лучшее, что было в его жизни, и заставить страдать от боли, которую он принес мне. Резко превратиться из того, кто смотрит в рот, в того, за кем гоняются и кого вожделеют.
– Я понимаю, что поступил некрасиво, мне не стоило так делать…
Мне стало неловко от его искренних чувств и даже не по себе за то, что он извиняется, но здравый смысл все-таки частично был со мной, и я бы продолжала слушать, если ли бы не накатила волна претензий:
– Миша, ты же понимаешь, что здесь не так. Ты оплатил ее счет, заказал такси домой и взял номер телефона. И это только то, что я увидела в переписке. Как мне доверять теперь?
Его тяжелый выдох и поджатые губы испугали меня. Показалось, что он разочаровался в моем ответе и решил сдаться, то есть перестать бороться за меня.
– Да, ты права. Я подорвал твое доверие. Я надеюсь, мы сможем его вернуть?
– «Мы»?! – искренне удивилась я, чуть переборщив с интонацией.
С каждой секундой этот разговор все больше показывал мне реальное положение дел: за мной бежать импульса у него нет. А вот чувство вины есть. И это прощения он сейчас жаждет, а не меня. Мысль об этом разбивала меня на части. Все мое достоинство,