– Верю.
– Прекрасно! Вам крупно повезло, потому что перед вами настоящий ясновидец, – пошла София по проверенному пути, – и я вижу, что вы сегодня поругались с Вадимом Андреевичем из-за вашей беременности.
Повисла пауза. Алла Владимировна в ужасе смотрела на Софию и не смела пошевелиться.
– Всё в порядке?
– Вот же скот! – произнесла вожатая сквозь зубы. – Так это он тебя подговорил? Ох, как это низко использовать ребёнка.
Алла Владимировна всклочила со скамейки, схватила Софию за руку и поволочила за собой.
– Ну сейчас он у меня получит.
– Нет! Он здесь вообще ни при чём… – запротестовала Софа и кое-как вырвалась из крепкой хватки. – И ничего он не получит, потому что свалил уже давно.
– В каком смысле «свалил»?
– Сбежал, уехал, кинул вас – так понятнее?
Глаза вожатой ещё больше округлились, и, если б не было так темно, София увидела б в них появление новых слёз.
– Послушайте, постарайтесь успокоиться. Я вам клянусь, меня никто не подговаривал. Я ведь не виновата, что вижу будущее.
– Перестань!
– Хорошо, хорошо. Вы мне не верите. Но, может быть, то, что я вам скажу, как-то вас успокоит.
– Ничего не хочу слышать. Пожалуйста, пойдём спать. Я так устала.
София вздохнула с сожалением и, опустив голову, побрела за вожатой. Они молча дошли до нужного корпуса и почти без слов расстались у дверей спальни.
«Завтра будет кошмар», – подумала Софа и забралась с головой под одеяло.
За ночную прогулку её так и не наказали. Даже до профилактической беседы тет-а-тет со старшим вожатым не дошло. Да что там старший, сама Алла Владимировна делала вид, будто ничего не случилось. Изнурённое ночной бессонницей лицо вымученно транслировало положенные вожатому дружелюбие и оптимизм. На подлинность вся эта игра не тянула. Дети замечали. Дети задавали вопросы. Гречка, как могла, отшучивалась и на автопилоте продолжала выполнять свои трудовые обязанности.
Не трудно догадаться, что творилось в голове вожатой. Софа прекрасно понимала её и искренне сочувствовала. Что такое остаться наедине с проблемой и не иметь опоры в своём или, на худой конец, в чужом опыте, она знала не понаслышке. Когда не стало тёти, жизнь, как она есть, обрушилась на голову с ещё не окрепшим после опекунского инкубатора мировосприятием. Всё оказалось не так просто, гладко и радостно. Пришлось потратить кучу времени, пустить в расход не одну сотню тысяч нейронов и, только смерившись с участью взрослого человека, научиться жить по новым правилам.
– А куда Вадим Андреевич подевался? – спохватилась Лида только после полдника.
– Его срочно вызвали домой, – хмыкнула София. – Говорят, семья узнала о неожиданном пополнении.
– Наследство что ли?
– Можно и так сказать.
Как бы не было обидно за Аллу Владимировну, сегодня в помощи больше прочих нуждалась Степанова Маша. Пока ничего не предвещало беды. Новоиспечённая шестнадцатилетка, высвеченная