– А где твой телефон? Я мог бы продиктовать.
– У меня его временно нет. Разбился.
– Тогда как же ты со мной свяжешься?
Мой вопрос тебя позабавил.
– А других способов нет?
Я смутился и отвлекся на пару чашек, которая показалась перед нами, потянулся к своей. Вдруг руку накрыла твоя ладонь.
– Давай договоримся, когда увидимся снова.
– Мне здесь осталось два дня, – я щипал себя за локоть. – Что если мы прервемся на сон и потом вместе пойдем завтракать в одно место, которое мне очень нравится?
В глубине темного зала за одним из столиков послышался мерзкий смех. Я не разобрал, был ли он и вправду таким мерзким, или радость людей в тот момент меня уязвляла.
– Было бы чудесно, – ты улыбнулась, ямочки, морщинки на носу, похлопала меня по руке и стала прихлебывать кофе. – Встречаемся как обычно.
Я ведь даже не заметил, как мой короткий отпуск подошел к концу.
– Мне сегодня было хорошо. Мне понравилось, с чего мы начали. Потому что я не умею рассказывать о себе. Не люблю при знакомстве начинать с увлечений, – ты подтянула одну ногу к груди, устроив подбородок на коленке, и высокий деревянный стул скрипнул, – а люди, думающие, что любого человека описывают его увлечения, – круглые дураки с узенькими лбами. Человек чаще всего находится в самом себе, а не на каком-нибудь кружке макраме, – последнее слово ты сказала с гримасой настоящей забияки и выдержала паузу, а затем подняла палец наверх. – Но! Если тебе интересно, мне нравится играть в шахматы, слушать хорошую музыку – у меня целая полка с CD-дисками на тот случай, если отключат интернет.
Ты постучала ногтем по передним зубам, задумавшись. Я ждал и прикидывал, какую музыку ты считаешь хорошей. Ту же, что и я? Если нет, могла бы она мне понравиться?
– Ах да, – на меня посмотрели с вызовом, – еще иногда в свой адрес я слышу, что на мне розовые очки.
– А это не так?
– На мне по окуляру от телескопа.
Я уловил перемену в твоем настроении. Сначала оно отражалось лишь в глазах: взгляд сделался таким, будто у тебя перед лицом было мутное стекло, через которое ты не могла смотреть дальше, глубже. Это был очень плоский взгляд, такой же мутный, как и стекло, в которое он упирался. Им ты скользнула по мне и по столешнице, на которой отпечатались два незаконченных круга. Они остались под нашими чашками с черным кофе.
А мгновением позже ты расстроенно сделала губы коромыслом и замолчала.
– Ты где? – я спросил именно так, впервые пережив исчезновение человека на моих глазах.
– Просто решила, что окуляры-то – телескопа, да только они у меня шиворот-навыворот вставлены, и многие объекты вблизи именно поэтому кажутся такими далекими.
– Например?
– Например, ты.
4
– У меня анатомически идеальные семерки, – ты открыла рот и ощупала