Великому материалисту Б. Спинозе принадлежит афористическая фраза, обращенная к историкам: «не плакать, не смеяться, а понимать». Упор на деградацию последних Романовых как на фактор, чуть ли не определивший крушение монархии, есть, в сущности, не что иное, как оборотная сторона той части современной литературы, которая изображает Романовых невинной жертвой «разнузданных политических страстей». В одном случае смеются, в другом плачут, но в обоих случаях не хотят даже попытаться понять истоки, масштаб и мощь того исторического вихря, в котором исчезли и царизм, и последние Романовы.
Царствование Николая II совпало с таким периодом, когда историческая судьба России оказалась на перепутье. Две тенденции все явственнее, все напряженнее вели борьбу между собой: тенденция перемен, т. е. тенденция буржуазно-демократического развития, и тенденция «стабильности», т. е. тенденция удержания и сохранения самодержавия. От развязки этой борьбы зависело будущее страны, ее внутреннее и международное положение. У. Черчилль образно и точно определил суть альтернативы. На Николая II, писал он, «легла функция стрелки компаса. Война или нет? Наступление или отступление? Вправо или влево? Демократизировать или не уступать? Изменять или сохранять? Таковы были поля сражений Николая II»[13].
И невозможно понять позицию царизма, позицию последнего царя, оказавшихся перед труднейшей исторической проблемой, без учета, по крайней мере, трех определяющих факторов: монархической идеологии, сложившейся политической ситуации и в значительной степени личных качеств самого Николая II.
К сожалению, у нас нет работ, суммарно рассматривающих идейно-политическую доктрину монархизма, точнее говоря, самодержавия конца XIX – начала XX в. Обычно она трактуется упрощенно, чаще всего отождествляясь с черносотенством, представлявшим собой ультраправое, экстремистское и весьма одиозное крыло монархизма. Но монархическая идеология возникла задолго до появления Дубровиных, Пуришкевичей и Марковых-вторых и не являлась плодом их погромных умствований. Уже с середины XIX в. она приобрела характер воинствующего ответа на либеральную и революционно-демократическую идеологию и пыталась активно противодействовать им. Ее отправные положения формулировали далеко не бесталанные люди (К. П. Победоносцев, М. Н. Катков, В. П. Мещерский, К. Н. Леонтьев, С. Ю. Витте и др.).
Политические рекомендации «охранителей» с глубоким вниманием воспринимались «наверху» как в царствование Александра III, так и Николая II. Они требовали от правительства и его главы со всей