– Мои няни лучшие в городе, – оскалила белоснежные зубы хозяйка рекрутингового агентства. Единственного агентства, которое еще пока не перестало со мной общаться. – Вы несправедливы, Лев Александрович. Лидия Степановна, которая вчера сбежала из вашего дома, дипломированный детский психолог, педагог с пятнадцатилетним стажем. Она не справилась с двумя семилетними девочками, и разболелась на нервной почве. Ушла из профессии, решив, что она дурной педагог. Катенька Салимова, та, что была до нее, работала с трудными детьми в коррекционной школе, стаж десять лет. Она хотела работу найти менее затратную в плане нервных эмоций. Сейчас Катенька решила, вернуться в коррекционное учреждение. Сколько до Кати у вас было моих протеже? Если я не ошибаюсь, порядка пятнадцати. По-моему, только Александра Степановна продержалась неделю, если мне память не изменяет. И то, только потому, что ваши девочки были больны.
– Что ты хочешь сказать? – прохрипел я, борясь с дурнотой и болью. Кинул в рот таблетку, которую достал из кармана, проглотил не запивая.
– Я хочу сказать, что ни одна из моих девочек, ни за какие деньги, не желает наниматься няней в ваш дом, – улыбку словно ластиком стерло с лица Елизаветы Аркадьевны. И зрачки ее превратились в две крошечные, с игольное ушко, точки. – Лев Александрович, я не имею права обсуждать семейные трагедии клиентов. Но… Вашим девочкам нужна не няня. Им нужен дрессировщик, ну или экзорцист. Или… Им нужна забота родителя, которую не заменит им ни одна профессионалка. Я понимаю, что дети так реагируют на потерю. Отрицание, боль, нивелируют проделками, которые не всегда безопасны для окружающих.
Я молча откинулся на гнутую спинку кресла, обтянутую тканью, и закрыл глаза, борясь с желанием сжать виски пальцами. Сейчас бы растерзать эту наглую холодную бабу, и разнести к чертовой матери этот миленький особнячок, и поехать куда угодно, только не домой. Снова спрятаться в свою раковину, закрыться от всего мира и вновь и вновь переживать чувство, скручивающей в узел, вины. Но сил нет даже на то, чтобы послать красотку Лизавету на три веселых буквы. Что бы она понимала, эта ледяная кукла Барби. Ей повезло, что у меня страшно болит голова. Настолько, что я даже команду «фас» своим охранникам, рассредоточившимся по периметру милого проклятого особнячка агентства «Элитная няня», не могу. Да и не хочу. В сущности она права, эта холеная стервоза. Моим дочкам нужны забота и внимание, не чужих теток, а родного отца. Но я не в состоянии им дать нужного, потому что сам не знаю, как жить после чертовой аварии, в которой потерял жену.
– У