Водитель жигулей – седобородый кавказец – лишь мельком глянул в сторону моих друзей, и испуганно забегал вокруг машины. Потом и вовсе встал на колени и принялся что-то высматривать под днищем жигуля.
Я остановился на другой стороне дороги, под корявыми ветвями дикой яблони. Вслед за мной, но уже более аккуратно, дорогу пересекли мои друзья. На бледном Вовкином лице, как два маленьких чайных блюдца, горели глаза, у Виталика отвисла челюсть.
– Ты что творишь, Макс? Он же тебя не видел! – с упреком обратился ко мне Вовка.
– Ага, не видел, но вовремя затормозил! – добавил Виталик, глядя в сторону водителя, стучавшего по колесам.
Вовка тоже оглянулся на водителя жигуленка, затем перевел взгляд на меня. Сперва у Володьки, а затем и у Виталика начала зарождаться пугающая мысль. Эта мысль отчетливо читалась в глазах друзей, ребята переглянулись и не сказав мне ни слова, молча сели на свои велосипеды. Посмотрев еще раз на озадаченного автолюбителя, я сел за на ободранный салют, автомобилист бормотал себе под нос, почесывая густую бороду.
Вместо слов до меня донеслось тихое мяуканье и что-то щекотно почесало нос. Я проснулся на своей постели, часы показывали половину четвертого утра. Батон терся мне о лицо и тихо мурлыкал. Следующий сон я не запомнил, но провалился в него еще до того, как успел перевернуться на другой бок.
Глава 4. Профессор
По мнению Семенихина, одним из самых подлых и коварных проявлений человеческой натуры было одиночество. Вопреки расхожему мнению, плотно укоренившемуся среди студентов и многочисленных знакомых, Михаил Александрович не ставил себя в ряды религиозных фанатиков. Будучи теоретиком по убеждению и историком по призванию, профессор обладал обширными знаниями, позволяющими ему с грациозной пунктуальностью принять или опровергнуть большинство фактов или домыслов той, или иной религии.
И несмотря на то, что большинство домыслов, по твердому мнению Михаила Александровича подтверждалось, религиозным человеком он не являлся. Впрочем, и к атеистам он себя не числил. Семенихин был сложным и многогранным человеком, одно слово – профессор. Но, даже люди науки не редко мучают себя религиозными вопросами.
У Михаила Александровича был свой вопрос, часто не дававший ему покоя – является ли одиночество грехом? Одиночество толкает людей на темные мысли и дурные поступки, заставляет прикладываться к бутылке и впадать в уныние. Выходит, что одиночество – это страшнейший грех человеческой натуры.
И вот, проводив гостей, профессор Семенихин неотвратимо погружался в грех. Нет, он не прикладывался к бутылке и не вынашивал коварных планов, но плавное течение его мыслей темнело до неприличия.
При выезде на задание – профессор избегал называть работой вторую часть своей жизни, хотя и понимал, что в последнее время