Она толкнула его в плечо и встала, чтобы размять ноги.
– Ты берешь на себя Флоренс и магическую сторону вопроса. Ты всегда был в магии лучше меня. Попробуй… если кто и сможет придумать, как спасти Врата – ты и Аврора.
Элайджа кивнул, соглашаясь. Он остановился у бара и распахнул стеклянные дверки.
– А я беру на себя президента Локка. Терравил должен знать, что его ждет, если Врата падут.
– Мудро.
Элайджа плеснул коньяка в бокал, подал его Даниэлле и тряхнул головой, видя ее прищур.
– Непривычно.
– Это была твоя идея организовать тут склад элитного алкоголя.
– Помогает думать в экстренных ситуациях.
Даниэлла тяжело вздохнула, опустилась на подоконник и ощутила холодный ветер, остужающий уставшее тело.
– А что с другим миром? Мы тесно связаны только с Терравилем. Другие страны? Как их подготовить к приходу магии и хаосу? Надо бы… Кто знает, что будет? Электричество и магия – вещи несовместимые. Да и ты помнишь наши эксперименты.
– Знаю. – Элайджа присел рядом, отпил из бокала. – Поэтому будем надеяться, что сработает план «А».
– У тебя уже есть план?
– В процессе.
Они молча сидели рядом. Элайджа пил. Даниэлла гладила живот, моля мир дать ей спокойно родить и вырастить этого мальчика, которого она еще не знала, но уже любила.
– Когда у него появится душа? – прошептала Даниэлла.
Элайджа протянул руку, но в последний момент замер, поднял брови, спрашивая разрешения. Она приподняла футболку. Горячая ладонь согрела кожу, душа Даниэллы затрепетала, но замерла: звали не ее. Элайджа закрыл глаза, улыбаясь так искренне и тепло, что Даниэлла часто задышала, ощущая вдруг внутри себя новую жизнь, душу, которая откликалась на зов короля Подземного царства.
– Я не проводил экспериментов, – тихо заговорил Элайджа, продолжая улыбаться, гладя ее живот, – но душа Блэр впервые откликнулась на пятой неделе. И она была так прекрасна! Так чиста и невинна…
Даниэлла положила ладонь на руку Элайджи, жалея, что так не может. Как бы и ей хотелось ощутить душу того, кого она носила под сердцем.
– У тебя какая?
– Тринадцатая.
– Совсем взрослый пацан уже, а? Я чувствую его. Очень сильная душа, как у его матери и отца. Боец. С ним будет не просто…
– Только не некромант…
– Я не знаю, Дени. Но знаю, что он уже любит тебя.
Элайджа убрал руку, а Даниэлла сделала глубокий вздох, пытаясь не заплакать, но чувства накрывали, словно волны в океане, сбивая с ног.
– Хочешь покажу?
– Так можно?
– Ты же можешь окунаться в чужую память и читать воспоминания?
Даниэлла несмело кивнула и коснулась щеки Элайджи. Сердце колотилось, ладошки вспотели, а в глазах почему-то начало темнеть.
– Ты так боишься, словно сейчас родишь.
Она мотнула головой, покрепче прижимая руку к его небритой щеке.
– Показывай