– Батончики – это так важно! – восклицаю я.
– Еще как, – подтверждает Дастин. – Я давно заметил, что «Пламлис» выбирают идиоты без вкуса, а «Кристис» – адекватные люди.
Это два самых известных производителя шоколада в стране. И между ними идет вечный спор – кто лучше.
Я признаюсь, что «Кристис» – мой любимый батончик, и Дастин радуется непонятно чему.
До самого рассвета мы разговариваем – словно открываем друг друга заново. Я рассказываю про то, как училась играть на фортепиано, беря уроки у мисс Вудс, как заинтересовалась рок-музыкой, как организовала свою первую группу, как поступила в Хартли, как училась. Дастин говорит о том, что с детства любил театр, а в школе для мальчиков его считали гиком и не слишком любили, но ему было плевать на всех. Я узнаю о его первых победах и неудачах, о том, как ему долгое время не везло, о том, как он все же смог пройти кастинг – один из сотни – и получил первую роль, как стал знаменитым. С особой теплотой Дастин рассказывает о своей матери и старшей сестре, которые живут в Хэдмане. Я понимаю, что он любит их. И мне это нравится. Я никогда не понимала тех, кто плохо относится к родителям – любящим, разумеется. Не таким, как моя мать.
Это так здорово – узнавать человека заново, понимать, что у него на душе, чем он живет и дышит, о чем мечтает. Хотя, конечно, мы не обходимся без подколов и шуточек, и это чертовски разбавляет романтическую атмосферу.
Потом наступает рассвет – яркий, золотистый, исполосованный росчерками фиолетовой пасты, кое-где переходящей в нежную сиреневую акварель. Отсюда, с холма Хай-Хадсон парка, небо кажется больше и ярче – рассвет падает прямо на нас. В наши руки. В наши головы.
И мы готовы его ловить. Готовы делить его между собой.
Спать совершенно не хочется, и хотя сегодня мне нужно на работу, я не думаю об этом. Я наслаждаюсь моментом.
Когда рассвет растворяется и небо становится нежно-голубым, целуемся – от нежности кружится голова – и уходим, затушив костер.
На такси мы направляемся домой, и таксист всю дорогу странно поглядывает на Дастина, хотя тот старательно закрывает лицо. Это выглядит очень забавно. Когда мы подъезжаем к моему дому, Лестерсу начинает названивать обеспокоенный Хью, который не нашел своего подопечного дома. Оказывается, Дастин тоже не будет сегодня спать – с утра у него запланировано какое-то важное мероприятие.
Мы договариваемся встретиться на днях, чтобы я дала Лестерсу первый урок игры на гитаре, и снова целуемся, уже на прощание – быстро и смазанно, как будто с лучами солнца к нам обоим пришли неуверенность и смущение. Тем не менее, прощаясь, он называет меня Франки, а я его – Доставкой, и в наших голосах – теплота.
Я ухожу, но оборачиваюсь – Дастин смотрит на меня из окна такси. И мне нравится его долгий пронзительный взгляд. Я машу рукой, и он машет в ответ.
Я поднимаюсь в квартиру, не понимая, что со мной – или с нами? – происходит. Захожу, стараясь не шуметь,