6 ноября 1941 года мы проснулись в небольшом опрятном домике местного жителя, который нас довёз до Керчи на автомашине без покрышек. Утро было тихое и приятное. Хозяин был доволен отсутствием стрельбы и перспективой остаться в своём доме, воображая, что война для него закончилась. Мы же немецкой пропаганде не поддались и неспешно двинулись к переправе. Оказалось, что переправы, как мы её представляли, в виде постоянно курсирующих паромов или больших барж, не было. Были маленькие катера, маленькие баржи, которые как-то и кем-то загружались, отплывали от берега и попадали под атаки немецких самолётов. Только за редким исключением некоторые из них благополучно доплывали до узкой песчаной косы с названием Чушка или до нашего берега. Хотя на обоих берегах стояли зенитные батареи, но их огонь не причинял особых неприятностей немецкой авиации. А наши истребители, в основном это были самолёты И-153, были не способны эффективно прикрыть переправу от самолётов противника.
Вдоволь насмотревшись на условия переправы и убедившись, что попасть на передовую значительно проще, чем на противоположный берег, мы отправились в сторону от порта, ближе к горе Митридат. Здесь нам повезло. Появились тучи, начался мелкий дождик, море накрыл туман. Немецкие самолёты больше не летали. Мы сидели на берегу и соображали, что нам делать дальше. Неожиданно прямо перед нами появился катер с блестящей медной трубой и военно-морским флагом. С катера сошли двое в телогрейках, а мы попросили моряков переправить «авиацию» на «большую землю».
Нас пригласили на катер, и он, стуча дизелем, не спеша отошёл от берега. В маленькой каюте нас угостили чаем, сухарями, галетами и сахаром. Высадились на пустынном берегу в густом тумане при сильном дожде. Приморскую Тамань нашли по лаю собак. Приветливая хозяйка дома, у которой мы попросились переночевать, поджарила колбасу с яйцами, достала из погреба молока и поставила на стол молодое вино. От вина и плохого настроения меня так сильно развезло, что это событие запомнилось на всю жизнь.
Расставание с Крымом было хотя и временным, но трагичным как из-за больших потерь, так и из-за той фатальной неорганизованности и неразберихи, которые будут преследовать меня до ноября 1942 года.
До свидания, Крым, до скорой встречи!
Теперь некоторые итоги пребывания на Крымском фронте.
Примерно через год, уже на Кавказе, я узнал, что за получение по подложным