В фойе несколько раз зажгли и погасили свет, но очередь возле прозрачной буфетной витрины продолжала стоять даже после того, как толстая продавщица с каким-то общепитовским кокошником на голове вышла из-за прилавка и, костеря настырного покупателя, принялась шумно собирать со столиков пустые бутылки и грязную посуду. Мимо просеменил вертлявый комсомольский инструктор, назначенный дежурить в холле, и удивленно поглядел на районного партийного полубога, болтающего с земной женщиной в то время, когда районный партийный бог вот-вот начнет отвечать на вопросы актива…
– После конференции никуда не уходи! – приказал Чистяков и нехотя отдал Наде фотографию. – Никуда не уходи, поняла?!
Когда Валерий Павлович вышел из-за кулис и, виновато улыбаясь, сел на свое место, Бусыгин уже взошел на трибуну и, как пасьянс, разложил перед собой многочисленные записки. Мушковец посмотрел на Чистякова с безмолвным упреком.
– Не волнуйтесь, товарищи! – задорно сказал БМП. – Пока не отвечу на все ваши вопросы, не уйду!
– А если до ночи будем спрашивать? – кто-то весело крикнул из зала.
– Нам, функционерам, по ночам работать – дело привычное! – ответил Бусыгин.
Слово «функционер» очень понравилось активу, и зал одобрительно зашумел.
– Я тут рассортировал ваши записки, – продолжал БМП. – Встречаются две крайности. Одних интересуют глобальные вопросы – например, возможна ли перестройка при однопартийной системе? Других беспокоят чисто бытовые проблемы – например, будет ли в магазинах мясо? Так с чего начнем – с многопартийности или с мяса?
– С мяса! – крикнули из зала.
– Проголодались, видно! – усмехнулся Бусыгин, и актив взорвался хохотом и аплодисментами.
Инструктор Голованов встал, подошел к полированному ящичку и высыпал целую пригоршню новых записок. Аллочка, скучавшая возле столика стенографисток, встрепенулась и с плавностью в движениях, сводящей с ума мужиков, двинулась на сцену. Телевизионщики врубили свои юпитеры на полную мощь, и зал сразу превратился в переговаривающуюся, смеющуюся, хлопающую темень…
– Ты где ходишь, барбос? – сердито прошептал Мушковец, как только Чистяков сел рядом.
– Это мой ребенок! – ответил Валерий Павлович.
– Какой ребенок?
– С больными почками…
– Я так и знал! А больше тебе эта аферистка ничего не напела? Внуков с простатитом у тебя случайно нет?
– Это мой ребенок, – твердо повторил Чистяков.
– Точно? – погрустнел дядя Базиль.
– Точно.
– Ну ты и кошкодав! Лялька ничего не знает?
– Нет. Это было до свадьбы… – ответил Валерий Павлович и добавил: – Я завтра пойду к Бусыгину.
– Обязательно! – зло подхватил Мушковец. – Иди и скажи: у меня вчера неожиданно появился ребенок с больными почками и другой фамилией. Нужно