Вот только он пережил свой страх. Ах, как он боялся, что его деток заденет чужеземная отрава! Как тискал холодеющее тельце Амиры! Как плакал, глядя в мертвые глаза Гайды, когда-то игривые, смеющиеся, счастливые!
Татаревич сжал мозолистые кулаки.
«Убить! – рвалась неистовая мысль. – Убить Виндзоров!»
Глава 2
Вторник, 15 июля. День
Московская область, Ново-Щелково
Громадное белое здание Объединенного научного центра выгибалось дугой, следуя берегу, обнимая блещущее на солнце озеро.
Мне из кабинета хорошо были видны все «скобки» – мощеной набережной, сосновой аллеи и желтого пляжа, утыканного разноцветными зонтиками. Кандидаты и доктора наук трудолюбиво купались или мокли на палубах яхточек – косынки парусов реяли у дальнего берега, голого и унылого. Тамошние пустоши помаленьку зарастали травой, а вот лесопосадки значились в планах лишь на следующий год – первым делом мы озеленяли проспект Козырева, улицы Колмогорова и Александрова.
Спецмашины выкапывали в окрестных лесах деревья выше человеческого роста – и, прямо с огромным комом земли на корнях, увозили, чтобы опустить в готовые копанки, обильно удобренные и водичкой напоенные. А на субботниках мы высаживали молоденькие елочки из питомника.
Тяжело, конечно, зато какой простор для ландшафтных дизайнеров!
Отсюда проспект Козырева не увидеть, но глаза помнят и широту его, и прямизну. И два ряда зданий вдоль нашей главной улицы.
Архитектор словно побоялся строить высотки, возводя объемы в восемь-десять этажей, зато они и уступами шли, подставляя солнцу обширные террасы, и круглились стеклянными цилиндрами. А на том месте, где стоял кинотеатр «Тахион», вздувался колоссальный фасетчатый купол, сложенный из треугольников Фуллера. Там и кино покажут, а рядом – споют и спляшут. Концертный зал на четыре тысячи мест! «На вырост», – как Вайткус ворчит. Я вздохнул.
Ромуальдыч у нас больше не работает. Состарился мой незаменимый техдиректор… Увез Маруату к себе в Ялту, и бурчит по «Византу», когда соскучится: «Скоро она-де не женой мне будет, а сиделкой…» Ни фига! У нас дедов делали крепких!
Я замер. В приемной затопали, и дверь тут же распахнулась. Рома Почкин, встрепанный и взмыленный, в мятом белом халате, не на ту пуговицу застегнутом, ввалился в кабинет.
– Всё готово! – воскликнул он. – Можно начинать!
– Ну, наконец-то, – заворчал я, будто пародируя Вайткуса. – Володька где?
– Там уже! Ждет!
Ждал доктор физматнаук Киврин в лаборатории у «межпространственников». То есть, солидно сидел на столе, болтая ногами, и грыз яблоко.
– Здорово, шеф! – невнятно воскликнул он. – Какие проблемки?
– Главная моя проблема – это ты, – ответил я брюзгливо.
– Увы, она неразрешима! – ухмыльнулся Владимир, сочно хрупая.
– Да, легче прибить.
– Ше-еф! – жизнерадостно взвыл Киврин. –