– Хорошо, хорошо, – быстро согласился Данис, – пойдем скорее отсюда.
Два дня ускоренным шагом мы шли на запад, обходя населенные пункты. Ночевали в лесу или среди кустарников, питались подножным кормом. Речку мы уже давно потеряли из виду. Зухра даже сомневалась, правильно ли Данис ведет нас к пристани. На что тот неизменно говорил: «Правильно!». Наконец, не выдержав натиска подруги, после полудня он вышел на дорогу и, остановив груженную дровами подводу, спросил у мужика, как доехать до пристани «Саховка». Оказалось, мы от нее примерно в десяти-пятнадцати километрах. «Через три километра пройдете большую деревню Камышлы, а там – прямая дорога на Саховку», – объяснил мужик. Он с удивлением окинул Даниса взглядом, но не стал расспрашивать, почему тот оказался здесь один, поспешил продолжить путь.
Мы решили подойти поближе к деревне и заночевать в ближайшем лесу. Голод давал о себе знать: кружилась голова, тошнило от щавеля, борщовки и полуспелых лесных ягод. Водоемы на нашем пути больше не встречались, поэтому наш рацион был скуден. Особенно плохо было Зухре. Данис решил сходить в деревню, купить в магазине или у местных съестное. Несмотря на возражение подруги, он взял пустой вещмешок и вышел на дорогу. Вернулся через три часа усталый, но довольный.
– Потратил всего два рубля, – сообщил он радостно, – а купил вот что…
Он высыпал из рюкзака на свою замшевую куртку две баночки рыбных консервов, тушенку, деревенский круглый хлеб, кусок сала, пачку грузинского прессованного чая и штук десять сухарей.
– В магазине лишь рыбные консервы и чай, больше ничего не было. Остальное приобрел в доме у самой продавщицы, – похвастался он.
– Не интересовалась, откуда ты? – спросила Зухра, приступая к «сервировке стола».
– Нет, она спросила: «Ты с армянами коровник ремонтируешь?». Я, конечно, подтвердил. Тогда она попросила сообщить какому-то бригадиру Арсену, чтобы на следующей неделе он помог ей сложить печку. Обещала баньку затопить и все остальные прелести. Кстати, завтра у них праздник плуга – сабантуй намечается…
Утром я проснулся под звуки до боли знакомой мелодии тальянки. Было уже светло, солнце весело смотрело на меня с верхушек деревьев. Я соскочил с еловых веток, сослуживших нам матрасом, и пошел на звук. По дороге медленно шла подвода, на которой сидели человек шесть колхозников. Молодой парень играл задушевную песню, затронувшую самые затаенные струны в моей душе. Они уже скрылись за поворотом, а я все стоял и смотрел им вслед. Подошел Данис и, увидев мое лицо, озабоченно спросил:
– Что случилось?
Состояние было такое, открой я рот, обязательно из моих глаз потекли бы слезы. Поэтому, не ответив, повернулся и пошел к нашей стоянке.
Когда в полном молчании мы завершили завтрак, Зухра положила руку на мое плечо.
– Больно видеть тебя таким… Ты вспомнил своих родных? Твой отец играл на тальянке? – спросила она участливо.
– Не-е-ет…